"Уорд Мур. Дарю вам праздник" - читать интересную книгу автора

матери; она ни на минуту не давала ему забыть, что один Ходжинс или
Маккормик стоит сотни Бэкмэйкеров.
Наверняка я был у матери бельмом в глазу. Во мне не обнаруживалось и
намека на ходжинсовскую хватку, столь присущую ей самой - явно ведь только
благодаря матери мы все сохраняли нашу, пусть и хрупкую, свободу. Да что
хватка - у меня даже руки были не тем концом приставлены; дом
разваливался, все время требовалось то одно, то другое, а от меня не было
никакого проку. Если, скажем, мать велела мне как-то закрепить
разболтавшиеся доски восточной стены - я, едва взявшись за молоток, бил
себя по пальцам. Стоило мне помотыжить огород, бесценные овощи погибали
все без исключения, только сорняки оставались в целости-сохранности. Вот
сгребать зимой снег я мог с невероятной скоростью, потому что был силен и
вынослив - но любая работа, требовавшая ловкости, оставалась для меня
непостижимым таинством. Кое-как я еще справлялся с упряжью нашей кобылы
Бесси и мог запрячь ее в повозку, когда отец собирался в Поукипси; но если
я брался помочь ему в поле либо в кузне, боюсь, все мои честные старания
лишь до крайности раздражали этого мягкого человека. Раньше или позже он
бросал поводья тянущей плуг кобылы или опускал молот на наковальню и
мрачно произносил:
- А посмотри-ка, Ходж, не надо ли помочь матери? Здесь ты только
путаешься под ногами.
Лишь одним я мог набрать очки и хоть как-то потешить мать: я выучился
грамоте очень рано и даже изрядно в этом преуспел. Но и тут не все было
слава Богу; мать смотрела на грамотность как на нечто, выделяющее
Ходжинсов и Маккормиков из вынужденной подписываться крестиками серой
массы, как на качество, полезное в деле, способное неким образом вывести
когда-нибудь из нищеты. Я же считал, что чтение ценно само по себе, а
такой взгляд, похоже, напоминал ей бесхребетность моего отца или
антиобщественное поведение дедушки Бэкмэйкера.
- Пора определяться, Ходж, - то и дело вдалбливала она мне. - Мир ты
не переделаешь, - это был явный намек на дедушку Бэкмэйкера, - но, если
постараться, и в этом мире можно что-то сделать. Всегда есть выход.
При всем том она не одобряла лотерей, на которые столь многие уповали
как на последний способ избавиться от нищеты или контрактной кабалы. Тут
они с отцом были единодушны; оба верили в упорный труд, а не в счастливый
случай.
И все ж таки счастливый случай не может повредить даже самому
упорному труженику. Помню, в четверти мили, не больше, от отцовской кузни
разбился минибиль - индивидуальное средство передвижения, не нуждающееся в
рельсах. Это была блистательная, несравненная, невообразимая удача.
Минибили, как и все предметы роскоши, редко встречались в Соединенных
Штатах; вот в процветающих странах, таких, как Германский Союз или
Конфедерация, их навалом. Нам при переездах оставалось полагаться на
безотказных лошадок да на ветхие, вконец разбитые железные дороги. В
Конгрессе десятилетиями ломались копья из-за Тихоокеанской
трансконтинентальной магистрали, которую никак не могли достроить - хотя в
Британской Америке давно уже была такая, а в Конфедеративных Штатах -
целых семь, потому что на управляемые аэростаты, экономичные и уже
довольно распространенные, все еще смотрели с толикой недоверия. Редкий
миллионер со связями во Франкфурте, Вашингтон-Балтиморе или Лисберге мог