"Уорд Мур. Дарю вам праздник" - читать интересную книгу автора

посыльные, зевали бездельники, шатались пьяные, дамы прогуливались из
магазина в магазин. Долго я стоял столбом, даже и не думая двигаться
дальше - просто озираясь.
Сколько я отшагал в тот день, сколько обошел самых разных частей
города - понятия не имею. Я чувствовал, что лишь едва успел прикоснуться к
краешку чуда - но стало смеркаться, и газовые фонари, единомоментно
зажженные искровыми разрядами телеграфа, засияли почти на каждом углу.
Все, что при дневном свете выглядело неряшливым и ветхим - а даже от моего
глаза не могли укрыться грязь и разруха - в один миг стало волшебно
чарующим, смягчилось, подернулось прекрасной таинственной дымкой. Я вдыхал
пыльный воздух города с таким наслаждением, какого никогда не испытывал в
деревне - и мне казалось, я вдыхаю себе новую душу.
Но духовная пища - отнюдь не все, что требуется семнадцатилетнему
парню, особенно если он начинает ощущать усталость и голод. Мне отчаянно
хотелось поберечь драгоценные три доллара - весь мой капитал, ведь я
понятия не имел, где взять другие, когда эти будут истрачены. Но, как ни
крути, не есть я не мог; у первой же булочной, ярко освещенной газовыми
лампами, я остановился, поразмыслил чуток и купил за пенни буханку хлеба;
потом двинулся дальше по зазывно перетекающим одна в другую улицам, жуя
хлеб и ощущая себя не меньше, чем Кортесом, у ног которого лежит
завоеванный Мехико.
Теперь фасады тинографических (*22) залов были освещены
привратниками, державшими длинные свечи, горящие желтым призывным огнем. У
каждого был крупно написанный плакат либо лихо нарисованная реклама,
пояснявшие, какие удовольствия ожидают внутри. Мне до смерти хотелось
самому наконец увидеть чудесное зрелище, образуемое картинками столь
похожими, что, пробегая одна за другой, они создают иллюзию движения - но
самая низкая плата за вход составляла целых пять центов. В некоторых
роскошных театрах, специализированных фонотинографических, требовали даже
десять, а то и все пятнадцать центов за часовое представление - там
тинограф был хитроумно соединен с работающем на сжатом воздухе
звукопроизводящим механизмом, так что картинки не только двигались, но и,
трудно поверить, даже как бы разговаривали...
Потом я смертельно устал; пустяшный узелок с рубашкой и книгами
сделался неподъемным. Мысль о том, что ночевать мне негде, приводила меня
в отчаяние; куда с большей теплотой, чем я мог бы вообразить еще пару
часов назад, вспоминал я ветхую беседку. По скудоумию своему я никак не
связывал свою нужду со встречавшимися время от времени стеклянными
вывесками - часть стекла, в форме букв, оставалась незакрашенной, и
горевшие внутри газовые лампы высвечивали слова: "Койки", "Комнаты",
"Гостиница"; мечтая об отдыхе, я воображал себе лишь некий городской
вариант постоялого двора в Уоппингер-Фоллз или поукипсинского доходного
дома.
Чем дальше, тем больше я приходил в замешательство. От усталости
впечатления о новых и новых удивительных происшествиях уже начали
путаться; я так и не знаю, одна девушка, или несколько подряд, предлагали
мне поразвлечься за какие-то двадцать пять центов. Помню, вербовщики,
совершенно не скрываясь, громко соблазняли меня вступить в Легион
Конфедерации - видно закон наших Штатов им был не писан; а от нищих просто
рябило в глазах.