"Майкл Муркок. Бордель на Розенштрассе" - читать интересную книгу автора

мастерских, жены которых носят на своих багровых шеях жемчуга разорившихся
знатных семей. Они разговаривают на таком немецком, который раньше слышали
только в моравском квартале, промышленном пригороде, расположенном на другом
берегу Рэтта.
Этот класс разбогатевших выскочек, которых прозвали "дикарями" и
"неотесанными", стал объектом злых насмешек карикатуристов, чьи рисунки
появлялись в иллюстрированных газетах, а также певцов, выступавших в кабаре,
которые во множестве расплодились нынче на площади Кодали, хотя именно на
деньги этих "дикарей" существуют газеты и увеселительные заведения, а их
коммерческие связи, в частности с Берлином, в значительной степени
способствовали процветанию Вельденштайна.
За большим круглым столом около окна, через которое видны деревья,
киоски по Фальфнерсаллее, сидит тучный господин Пасич - король прессы. На
нем костюм из английского твида и сорочка из французского льна. Он оказывает
поддержку правительству принца Бадехофф-Красни и разделяет мнение о
необходимости укрепления связей с Германией. Его газеты не перестают
сообщать об угрозах со стороны Австро-Венгрии и клеймить позором оппозицию,
одобряющую взгляды находящегося в изгнании в Вене графа Хольцхаммера. Перед
ним заискивали те, кто твердо верил в возможность союза между Богемией и
Вельденштайном.
Господин Пасич, поглощая телячью отбивную, обсуждает вопросы
международной политики со своими сыновьями и дочерьми, которые почти ни в
чем не противоречат ему. Они ожидают гостя. С рестораном Шмидта связано у
меня первое впечатление о Майренбурге. Отец отправил меня сюда на один
сезон. Часть лета я провел в частном заведении, прежде чем поступить в
Хайдельбергский колледж. Мне вспоминаются лодки и тоннели. Майренбург
показался мне уголком покоя и стабильности в сердце Европы. Мне невыносима
мысль о вторжении в этот мир политики. Майренбург - оазис, и я нашел здесь
прибежище. Я всегда был настроен на то, что в Майренбурге найду для себя
какую-нибудь Александру, поэтому даже не задавался вопросом о своей судьбе.
Однако продолжу свой рассказ об этом полудне.
Гость господина Пасича только что появился, держится он несколько
манерно. Садясь за стол, он не сводит глаз с дочерей Пасича. Это Герберт
Блок, автор модных песенок, эксцентричный, остроумный и обольстительный. Он
заимствует свои романтические куплеты у всех своих предшественников и
современников без разбора, извлекая из этого значительную прибыль. Редко кто
из обворованных им жаловался. Он столь обаятелен, что, несмотря на то, что
ему уже к сорока годам, люди продолжают относиться к нему как к школяру,
проказы которого вполне простительны. Он беззаботен, остер на язык, его
всегда окружают снисходительные друзья и женщины. Не исключено, что с
некоторых пор темный цвет его волос обязан краске. Он откидывается на спинку
стула, поигрывая черными глазами, и лицо его освещается заученной улыбкой.
Господин Пасич обсуждает стратегию Бисмарка. Господин Блок направляет
разговор на похождения графа Рудольфа Стефаника, знаменитого чешского
воздухоплавателя. Недавно он вынужден был бежать из Цюриха, когда разыгрался
скандал и разъяренные горожане сожгли его воздушный шар. Они принимали его
как героя, а он злоупотребил их гостеприимством. "Его застукали на месте
преступления, - восклицает господин Блок. - И это мой хороший друг... но
увы!" Оказывается, Стефаник поставил под сомнение до сих пор безупречную
репутацию одной известной в определенных кругах молодой женщины. Тут