"Майкл Муркок. Город в осенних звездах" - читать интересную книгу автора

всем своим импульсивным порывам, которые до настоящего времени я отвергал
как постыдные и низменные проявления своего естества. Уж если моделью для
современного нашего мира быть Древнему Риму, то мне бы следовало хотя бы
отойти от ограниченной этой стоической философии, приверженность которой и
привела к тому, что я принужден был пуститься в бега.
Я всегда обладал тонким вкусом в одежде, знал толк в хорошем вине и в еде
был настоящим гурманом, как, впрочем, и в услаждении плоти. И гедонизм свой
мне не мешало бы обручить теперь с новою беззаветною
преданностью,-драгоценной своей персоне. И только ей.
Отрекшись от поиска справедливости и человеческого достоинства, я теперь
стану искать утешения в Богатстве: ибо золото есть и возлюбленная, которая
никогда не изменит тебе, и друг, на которого можно всегда положиться.
Несколько лет в Майренбурге,-рассуждал я,-проведенные в самых изысканных
наслаждениях, равно как и в поисках способов,-честных и не
совсем,-приращения своего капитала, и мне можно будет уже возвращаться в
саксонское свое поместье. Купить себе доброе имя и устроить там все таким
образом, чтобы отец все-таки возвратил мне то, что принадлежит мне по праву
рождения и от чего я так опрометчиво отказался. Но я не явлюсь в Бек с
протянутою рукою. Я выкуплю эти владения назад, сделаю их богаче, устрою
там все современно... фермы и все такое... чтобы хоть люди мои были
счастливы.
Больше того, будучи богатым, я снова смогу беспрепятственно разъезжать по
Европе, ибо если бедный радикал в глазах общества есть опаснейший негодяй,
то радикал богатый-всего лишь несколько эксцентричный джентльмен!
Вся та беззаветная преданность, которую я отдавал свободе, отныне будет
посвящена исключительно выпестыванию Маммоны. У меня еще оставалось немного
денег. Хранились они у моего старого друга, швейцарского философа
Фредерика-Цезаря де ла Арпа из Во, с коим сошелся я в Санкт-Петербурге в
бытность свою секретарем саксонского посольства при российском дворе.
Таким образом, перво-наперво мне надо было добраться до Лозанны, а для
этого предстояло мне пересечь горный край, кишащий разбойниками, которые
слыли настолько нищими, что были способны убить путешественника и ради
волос у него на голове. Но еще прежде мне придется проехать через местечко
под названием Сент-Круа, где обычно стоял гарнизон из солдат национальной
гвардии, коему было дано предписание проверять самым тщательным образом
всех подозрительных личностей вроде меня.
Проехав не одну уже милю, я обнаружил, что маскировку себе подобрал
замечательную; если я и привлекал к себе внимание, то лишь боязливое либо
почтительное. Еще во время затянувшегося своего пребывания в Московии и
Татарии я научился тому, что умение достичь полного соответствия с
окружающей обстановкой заключается вовсе не в том, чтобы одеться в точности
как простолюдин или важный господин.
Лучше всего выдавать себя за человека, скажем так, средней руки.
Какой-нибудь мелкий гражданский служащий, писец, курьер, да кто угодно...
лишь бы простолюдины к тебе относились с благоговейным страхом, а
аристократы и высшие все чины просто не замечали, полагая тебя невидимым, а
если по крайней необходимости и обращали к тебе свой взор, то лишь с
презрением и мимолетно. Если плывешь в самом центре человеческого потока,
то всего лучше отдаться течению предвзятого мнения и равнодушной
привычки,-и оно само тебя вынесет в нужное место. Таким образом, с низшими