"Майкл Муркок. Город в осенних звездах" - читать интересную книгу автора

истории этого славного рода.

Издатели.


ГЛАВА ПЕРВАЯ

В которой я прощаюсь с Парижем, радикализмом и романтическими
устремлениями к Великой Цели

Если бы не террор, охвативший Францию в 1793 году и в конце концов
принудивший меня бежать из Парижа, я, вероятно, так никогда и не узнал бы
совершенной любви, не посетил бы Города в Осенних Звездах, где,-с помощью
хитроумия своего, меча и остатков веры,-мне довелось вновь сразиться за
будущее мира и утратить свое собственное.
В тот день, когда Том Пейн был арестован по особому распоряжению
Робеспьера, я решил наконец распрощаться с революционными идеалами. Даже
пока я ублажал прелестную мадам Ф.,-чей визит, по случайности, совпал с
получением мною сих недобрых известий относительно Пейна,-я строил уже
планы грядущего своего бегства. Заключение Тома под стражу означало, помимо
всего прочего, что я утратил последнего своего союзника в Конвенте. Теперь
имя мое неизбежно должно появиться на бланке ордера на арест,
санкционированный Комитетом Общественной Безопасности. На самом деле,
неистовая толпа разъяренной черни, быть может, сейчас уже приближается к
этому дому, где снимал я комнаты, и приближается с вполне ясным
намерением,-предложить мне известный выбор: проехать в повозке до гильотины
или в прогнившей лодчонке-на дно Сены. Очевидно, что с моей стороны было бы
благоразумней всего встретить новый 1794 год где-нибудь за пределами
Франции.
Выждав приличное время, я облачился в костюм, изменяющий облик
мой,-который костюм я держал наготове специально на случай внезапного
бегства,-упаковал имущество свое в две старые седельные сумки и, наскоро
распрощавшись с моею прелестницей, поспешил по пустынным улицам
предрассветного Парижа в одно верное место на рю де л'Ансьен Комеди, где за
два франка выкупил у заспанного конюха тощую клячу нерадивого моего слуги.
Еще чуть серебра-и я обзавелся седлом и упряжью, каковое снаряжение,
знававшее, прямо скажем, и лучшие дни, я водрузил на несчастную животину,
пока та дрожала и пускала пар из ноздрей в студеный воздух конюшни.
Мне представлялось, что я теперь стал похож на какого-нибудь среднего
чина революционного офицера. Пока мне пришлось отказаться от шелков и
кружев или, вернее, надежно их спрятать до лучших времен. Я закутался в
старый черный дорожный плащ, волос не расчесал, а на голову нахлобучил
смятую кевенкеллерскую шляпу с загнутыми полями. К сему я добавил еще
грубой вязки кашне из серой шерсти, засаленные цвета навоза штаны, дешевые
сапоги из поддельной кожи, а к шляпе своей приколол трехцветную кокарду.
Потертые кавалерийские ножны скрывали мою самаркандскую саблю. Ножны с
саблей заткнул я за пояс,-сине-бело-красный кушак сомнительной чистоты. В
таком одеянии я, безусловно, должен был сойти за какого-нибудь мелкого
служащего Комитета, каковым я и намеревался себя объявить, если кто-нибудь
вдруг остановит меня и потребует, чтобы я назвался. В случае, если моя