"Рита Мональди, Франческо Сорти. Imprimatur: В печать " - читать интересную книгу автора

получил заглавную роль. Ха-ха! Славный театр. Жаль только, что он находится
во Флоренции, а не в Венеции.
- Но... Девизе сказал, что был там перед отъездом в Неаполь.
- Вот-вот. Совсем недавно, поскольку из Неаполя он прямиком отправился
в Рим. Но это пустяк: название театра запечатлено в моей памяти и потому
меня не обманешь. Говорю тебе: Девизе никогда не был в Кокомеро. А может, и
в Венеции.
Маленькая ложь Девизе неприятно поразила меня.
- Продолжай. Ты сказал, что с тобой произошло нечто странное, если не
ошибаюсь.
Наконец-то мне представилась возможность довести до сведения Атто
вопросы, которыми забросал меня Бреноцци, а также его необычную просьбу по
поводу маргариток, не утаил я и историю с тремя жемчужинами, относящимися,
по словам Кристофано, к тому виду, который употребляют для лечения от яда и
летаргического сна. Оттого-то у меня и появились опасения, как бы эти
маленькие шарики не были как-то связаны со смертью Муре. Возможно, Бреноцци
что-то знал, но побоялся сказать. Я показал жемчужины Мелани. Он взглянул на
них да как расхохочется:
- Мой мальчик, не думаю, что бедолага Муре... - начал он, качая
головой, но не договорил.
Раздался пронзительный крик. По-видимому, что-то случилось в чердачном
помещении.
Мы бросились в коридор, оттуда на лестницу. И застыли как вкопанные:
посреди второго лестничного пролета лежало опрокинутое навзничь тело г-на
Пеллегрино.
На крик сбежались и остальные обитатели "Оруженосца". Струйка крови
стекала по ступеням от головы моего покровителя. Крик издала куртизанка
Клоридия - она находилась тут же и, дрожа и слегка прикрывшись носовым
платочком, взирала на бездыханное, по всей видимости, тело. Покуда мы стояли
как громом пораженные, Кристофано пробился в первый ряд, склонился над телом
и с помощью куска материи убрал длинные пряди с лица Пеллегрино. Тот как
будто ожил: дернувшись, он срыгнул зеленоватой, какой-то особенно зловонной,
с сивушным запахом жидкостью. И перестал подавать признаки жизни.
- Поднимем и отнесем его в комнату, - предложил Кристофано.
Я был единственным, кто бросился к телу, однако одному мне было никак
не справиться, как ни пытался я приподнять верхнюю часть туловища моего
хозяина. На помощь мне пришел аббат Мелани: отстранив меня, он сам взялся за
дело.
- Держи ему голову, - скомандовал он.
Доктор подхватил Пеллегрино за ноги. В полной тишине доставили мы
несчастного в большую комнату на четвертом этаже и уложили на постель.
Застывшее лицо моего хозяина было необычайно бледным, словно восковым,
и покрыто испариной. Широко раскрытые глаза, под которыми набухли мешки,
уставились в потолок. На лбу у него зияла рана: когда Кристофано промыл ее,
оказалось, что лоб рассечен до кости. И все же он был жив и хрипел.
- Упал на лестнице и ударился головой. Но боюсь, он еще до этого был
без сознания.
- Как это? - удивился Атто.
Кристофано некоторое время колебался, но все же ответил:
- Он стал жертвой приступа болезни, которую я пока не до конца