"Рита Мональди, Франческо Сорти. Imprimatur: В печать " - читать интересную книгу автора

тот свет в Варфоломеевскую ночь слугой печально известного настоятеля
аббатства Клюни с помощью отравленных золотых монет. Не был забыт и Генрих
де Лютзельбург, скончавшийся от яда, заложенного в облатку. Вот уж поистине
святотатственная смерть!
Стилоне Приазо оживленно переговаривался то с одним, то с другим,
убеждая, что поэтам и вообще людям искусства всегда приписывают бог знает
что, а вот он - лишь поэт, рожденный таковым, и более ничего, да простит
Господь его нескромность.
Затем постояльцы набросились на меня с расспросами о бульоне, который я
подал утром r-ну де Муре, и мне пришлось снова и снова повторять, что никто,
кроме меня, к нему не притрагивался. В конце концов интерес ко мне иссяк, и
меня оставили в покое.
В какой-то момент я заметил, что аббата Мелани уже нет с нами. Было
поздно, пришла пора прибраться в кухне.
В коридоре я столкнулся с молодым англичанином г-ном де Бедфордом,
переносившим вещи в другую комнату и не присутствовавшим при уточнении
Кристофано своего диагноза.
Он медленно брел по коридору, чем-то сильно расстроенный, а увидев
меня, даже вздрогнул.
- Это всего лишь я, господин Бедфорд, - успокоил я его.
Он молча уставился на лампу в моей руке, на лице его было написано
потрясение. Впервые он преодолел свою пренебрежительную манеру общения,
проистекавшую из его флегматичного характера. Ему претила моя простая
натура, и он часто давал мне это понять, тем более что это было нетрудно
сделать в отношении слуги. Сын итальянки, он прекрасно владел нашим языком,
а его словоохотливость даже развлекала за ужином сотрапезников.
Молчаливость, присущая ему в этот вечер, произвела на меня впечатление.
Я передал ему мнение Кристофано относительно того, что у. нас нет чумы и
бояться нечего, а также что Муре скорее всего был отравлен.
Он открыл рот и, потрясенно глядя на меня, стал отступать назад, а
затем вдруг резко повернулся и кинулся к себе. Я услышал, как в замке
повернулся ключ.


Первая ночь С 11 НА 12 СЕНТЯБРЯ 1683 ГОДА


- Не обращай внимания, мой мальчик.
На этот раз вздрогнул я. Передо мной стоял аббат Мелани, видимо, как
раз в этот момент спустившийся с третьего этажа.
- Я проголодался. Не заглянуть ли нам на кухню?
- Сперва нужно поставить в известность господина Пеллегрина. Он
запрещает мне в неурочные часы брать в кладовке еду.
- Не беспокойся, твой хозяин пребывает в обществе любезной его сердцу
бутылки.
- А как быть с распоряжениями доктора Кристофано?
- Это вовсе не распоряжения, а советы. Которые мне представляются
излишними, - изрек он и двинулся на первый этаж. Я за ним. В кухне я отыскал
для него немного хлеба, сыра и подал со стаканом красного вина. Мы сели за
большой кухонный стол, за которым мы с Пеллегрино обычно принимали пищу.