"Рита Мональди, Франческо Сорти. Imprimatur: В печать " - читать интересную книгу автора

- Следует собрать постельные принадлежности и личные веши старика, с
тем чтобы передать похоронной команде, - продолжал отдавать между тем
распоряжения Кристофано. И, обернувшись к Помпео Дульчибени, спросил: - По
дороге из Неаполя приходилось ли вам встречаться со случаями заболевания
чумой, слышали ли вы о чем-нибудь таком?
- Ни разу.
Было видно, что компаньон усопшего с большим трудом справляется с
потрясением, тем более что смерть случилась в его отсутствие. На лбу и
скулах у него выступила испарина. Лекарь расспросил его о многом, касавшемся
того, кого он знал лучше нас: регулярно ли тот питался, каковы были его
самочувствие и нрав, случались ли приступы недомогания, вызванные возрастом.
Ответ на последний вопрос прозвучал отрицательно. Дульчибени был человеком
внушительной комплекции, всегда облаченный во все черное, с огромным
кружевным воротником по фламандской моде (бывшей в ходу, думаю, много-много
лет назад). Вкупе с багровым цветом лица большой живот, стеснявший его
движения, свидетельствовал о склонности покушать, по всей видимости, не
меньшей, чем склонность моего хозяина выпить. Его совершенно седая пышная
шевелюра, мрачный нрав и манера вести себя и говорить, как бы преодолевая
бесконечное утомление, задумчивый и серьезный вид - все выдавало в нем
человека умеренного и благонадежного. Только со временем, повнимательнее
приглядевшись к нему, я замечу в его суровых сине-зеленых глазах и в тонких,
всегда нахмуренных бровях отблеск тайной и неистребимой ожесточенности.
Дульчибени поведал нам, что познакомился с г-ном де Муре случайно, в
дороге, и потому мало что о нем знает. Вместе с г-ном Девизе он сопровождал
его от Неаполя, поскольку старик, почти слепой, нуждался в помощи. Г-н
Девизе, музыкант и гитарист, прибыл в Италию, дабы приобрести новый
инструмент у неаполитанского скрипичного мастера. Стоявший рядом Девизе это
подтвердил. Как и то, что впоследствии выказал желание побывать в Риме,
чтобы изучить последние направления в музыке, а уж затем вернуться в Париж.
- Что случилось бы, если б мы выбрались на улицу до окончания срока
карантина? - прервал я его.
- Бежать - самое неприемлемое в нашем положении, - взялся ответить мне
Кристофано, - учитывая, что все выходы заколочены, даже тот, что ведет из
башни дамы Клоридии на крышу. Кроме того, окна забраны решетками или
расположены высоко над землей, а под ними денно и нощно ходят часовые.
Словом, если тебя схватят, то подвергнут еще более тяжкому наказанию и
изолируют уже не на месяцы, а на годы. Ажители квартала не преминут помочь
властям в поимке беглеца.
Наступил вечер, и я разнес по комнатам масляные лампы.
- Постараемся сохранить здравый рассудок, - продолжил тосканец, бросив
красноречивый взгляд в сторону моего хозяина. - Надо дать понять, что у нас
все чин-чином. Если ничего не изменится, я даже не стану вас обследовать,
разве что вы сами меня об этом попросите. В случае же, если кто-то
занеможет, я буду вынужден осмотреть каждого. Это в наших общих интересах.
Предупредите меня, если ощутите слабость, пусть и не придадите ей большого
значения. Как бы то ни было, лучше не расстраиваться заранее, поскольку этот
человек, - он указал на недвижное тело г-на де Муре, - умер не от чумы.
- От чего же тогда? - тут же поинтересовался аббат Ме-лани.
- Повторяю, не от чумы.
- Откуда тебе знать? - с недоверием спросил аббат.