"Ференц Молнар "Мальчишки с улицы Пала" " - читать интересную книгу автора

маленьким человечкам головки величиной с орех. Он прямо упивался этой
кровожадной расправой с турецким медом.
- Фу,- сказал Челе новому покупателю,- не берите у него. Это ведь
ростовщик.
И сразу отправил в рот весь кусок турецкого меда вместе с прилипшей к
нему бумагой, которую никак не отскребешь ногтями, но зато легко отклеить
языком.
- Подождите!- крикнул он Боке с Геребом и побежал за ними.
Он догнал их на углу. Втроем, взявшись под руки, они повернули на улицу
Пипа и направились к Шорокшарской. Бока шел посредине, по обыкновению что-то
тихо, серьезно объясняя своим спутникам.
У этого четырнадцатилетнего паренька лицо было еще совсем детское. Но
стоило ему раскрыть рот, как он сразу словно становился старше. Голос у него
был низкий, мягкий, солидный, И все, что он говорил, было под стать этому
голосу. Он редко болтал глупости и не питал никакой склонности к так
называемым хулиганским проделкам. В мелкие ссоры Бока вовсе не ввязывался;
даже если просто звали рассудить, и то уклонялся. Жизнь успела его научить,
что одна из сторон всегда остается недовольной приговором и недовольство это
обращается против судьи. Но если дело принимало серьезный оборот и ссора
грозила повлечь за собой вмешательство учителей, Бока вступался и мирил. На
миротворца, по крайней мере, ни одна сторона не обижается. Словом, Бока
производил впечатление умного мальчика и начинал жизнь как человек, который
если и не преуспеет в ней, то во всяком случае сумеет прожить ее честно.
Чтобы попасть домой, нужно было с Шорокшарской улицы свернуть на улицу
Кёзтелек. На этой глухой уличке ласково пригревало весеннее солнце и
тихонько пыхтела табачная фабрика, строения которой тянулись по одной ее
стороне. Уличка была безлюдна; только посредине стояли в ожидании два
мальчугана. Один из них был Чонакош, крепыш Чонакош, другой - белокурый
маленький Немечек.
Завидел троих мальчишек, взявшихся под руки, Чонакош на радостях сунул
пальцы в рот и оглушительно свистнул, как паровоз. Дело о том, что свист
этот был его специальностью. Свистать так в четвертом классе больше никто не
умел; да и во всей гимназии едва ли нашлось бы несколько человек, у которых
получался такой лихой кучерской посвист. Пожалуй, еще Цнндер, председатель
кружка самообразования, мог бы так свистнуть: да и то он свистел, только
пока не стал председателем, а после уж не рисковал засовывать пальцы в рот.
Председателю кружка самообразования, каждую среду по второй половине дня
восседающему на кафедре, рядом с преподавателем венгерского языка, это не к
лицу.
Итак. Чонакош издал пронзительный свист. Мальчики подошли к нему и
стайкой столпились посреди улицы.
- Ты еще не сказал им?- спросил Чонакош белокурого мальчугана.
- Нет,- ответил Немечек.
- Что?- спросили все в один голос.
- А то, что вчера в музее опять сделали "эйнштанд",- ответил за
белокурого мальчугана Чонакош.
- Кто?
- Да Пасторы. Братья Пасторы.
Наступило глубокое молчание.
Чтобы понять, о чем шла речь, надо знать, что такое "эйнштанд". Это