"Алексей Молокин. Лабух " - читать интересную книгу автора

сне пальцам бродил заблудившийся муравей.
- Ну что ты, чувак, знаешь ведь, гитару и женщину не дарят.
Лабух медленно шел через расступавшихся перед ним клятых. Да какие они
клятые? Просто остались вот тут, на перепутье, и теперь им не вырваться. А
может, потому и клятые, что остались?
Пройдя сотню шагов, Лабух обернулся. Клятые таяли, растворялись, уходя
туда, где они когда-то были настоящими живыми, уходя в свое прошлое. На
время они уходили или навсегда - Лабух не знал, да и знать не мог.
- Великий Сачмо! Да я ведь наиграл им дорогу! - вдруг осознал Лабух. -
Я наиграл клятым дорогу в прошлое, туда, где они были счастливы. И нужны
кому-то. Родине, друзьям, самим себе, наконец. Мне никогда не узнать,
настоящее это прошлое или иллюзорное, то, которое у каждого свое, в котором
тепло и уютно. Мне не пройти их тропами, у меня свои. Но я все-таки показал
им путь, и они ушли.
Розовые арки депо были уже совсем близко, оттуда доносился обычный
предконцертный гомон, звуки настраиваемых инструментов, кто-то кашлял и
цокал в микрофон, потом принялся повторять неизбежное перед каждым
концертом: "Раз, два... раз, два, три... десять. Юлька, третий микрофон
фонит, проверь, говорю, третий. И выключи, зараза, "примочку", задолбал
уже".

Глава 5. Депо

Площадка перед депо была на удивление чистенькой, влажный асфальт
синевато блестел, как будто здесь только что прошла поливальная машина.
Удивительно, но ровно подстриженные кусты, отделявшие депо от старых путей,
тоже были влажными и пахли чистотой, как и полагается пахнуть молодой
городской зелени после дождя. Все это казалось удивительно домашним,
особенно после ржавого беспредела Старых Путей. Железнодорожное депо,
называемое также Паровозом, хотя ни одного паровоза здесь не было, вовсе не
выглядело таким уж старым. Наоборот, все говорило о том, что о здании
заботятся, выбитых стекол почти не было, о принадлежности к железной дороге
напоминали, разве что, несколько вагонных осей, аккуратно сложенных у
кирпичной стенки, штабель пропитанных креозотом, старых - даже запах, и тот
почти выветрился - шпал и рельсовые пути, дугами уходящие внутрь строения.
Еще неподалеку от депо находился поворотный круг, от которого неведомо куда
лучами расходились заросшие лебедой колеи.
На небольшой площади сбоку были припаркованы автомобили - Лабух узнал
поджарый ярко-алый "родстер" Дайаны, навороченный, здоровенный, как сарай,
черный джип Густава и несколько вместительных автобусов. Вообще-то было
непонятно, как вся эта автоколонна смогла сюда проехать. Хотя в Городе у
каждого своя дорога, и если для Лабуха эта дорога пролегает через Старые
Пути, то для кого-то это обычное, совершенно безопасное шоссе, или тропинка,
ведущая через заросший крапивой и бурьяном пустырь. А для кого-то и вовсе -
дырка в заборе. Вон тот длиннющий бронированный лимузин наверняка
принадлежит какому-нибудь деловому. А мотоциклы - это, конечно же,
металлисты. Впрочем, металлисты, говорят, даже в уборной не расстаются со
своими "харлеями" и "ямахами". А вон тот округло-старомодный разлапистый
"бьюик" с откидным верхом привез, скорее всего, джемов. На концертах тоже
перемирие, как в переходе. Каждый слышащий может запросто прийти на концерт