"Алексей Молокин. Лабух " - читать интересную книгу автора

открытые многоосные платформы, на которых чего только не было. Чудовищных
размеров головы мужчин и женщин из клепаной нержавейки, кулаки, сжимающие
серпы и молоты, ржавые корабельные орудия и огромные, протянувшиеся на целый
состав, почему-то обледенелые туши атомных подводных лодок с построенными на
палубе мертвыми командами. На одной из гигантских платформ черным брюхом в
угольной крошке лежал космический "шаттл" с оторванными крыльями, похожий на
дохлую акулу с задранной лопастью отороченного черным же белого хвостового
плавника. Сквозь броневые стекла кабины видны были спящие, а может быть,
мертвые пилоты. Продираясь через весь этот никому уже не нужный молчаливый и
жуткий имперский хлам, Лабух не встретил ни одной живой души. Наверное, он
был бы сейчас даже рад, попадись ему по дороге банда подворотников или
компания хабуш.
- Эй, анархия, табачку не найдется?
Лабух обернулся. Рядом с ним неизвестно откуда возник тощенький
невзрачный мужичонка в долгополой шинели, островерхой шапке и ботинках с
обмотками. За плечами у него болталась длинная винтовка с примкнутым
трехгранным штыком.
- Закурить, говорю, дай! - солдатик переступил с ноги на ногу. - Стоим
тут, на запасных путях, черт знает сколько, махорка кончилась, жратва
кончилась, когда курица на рельсы забредет, когда кошка, когда ящик какой
попадется, с консервами. Тем и живем. А мировую революцию, небось, без нас
делают. Да и ну ее, эту мировую революцию. Домой хочется, спасу нет!
Лабух протянул ему мятую пачку "Винстона". Солдат заскорузлыми пальцами
выудил сигарету, оторвал фильтр, аккуратно вставил белый цилиндрик в
деревянный мундштук и прикурил от зажигалки, сделанной из винтовочного
патрона.
- Бери все, у меня еще есть.
Смешной солдатик, такой безобидный и такой живой, вызывал симпатию.
- Спасибо, товарищ, - рядовой революции с чувством затянулся, потом
помолчал немного и сообщил:
- Третьего дня братишки цистерну коньяка на путях нашли, ну, знамо
дело, нацедили два ведра, сами приложились и товарищам отнесли. Так командир
наш, товарищ Еро-химов, с комиссаром, товарищем Раисой Кобель, тот коньяк
взяли, да и реквизировали. На нужды голодающего пролетариата, говорят.
Братишек, которые цистерну нашли и на месте, значит, приложились, товарищ
Раиса лично в расход пустила. А у цистерны приказала охрану выставить.
Пришли на место, где цистерна была, а там "пульман" запломбированный и
больше ничего. Главное, куда что делось? Спереди тупик и сзади тупик. А
командир с комиссаром в штабном вагоне заперлись и не выходят. Граммофон у
них там играет. Весело! - Мужик сделал последнюю затяжку, выковырнул бычок,
продул мундштук и бережно спрятал в карман шинели. - Для пролетариев,
говорят, а где здесь пролетарии? Может, мы и есть пролетарии, как думаешь?
Лабух промолчал, не зная, что ответить. О пролетариях он имел самое
смутное представление. Пролетали пролетарии, пролетели и пропали...
Мужичонка сунул руки в карманы шинели, поежился, словно от холода, и
добавил:
- А Кобель - это у нее, у нашей комиссарши, фамилия такая. Она сама из
бывших, вот и фамилия соответствующая - Кобель. А так она женщина вся из
себя гладкая, только подойти боязно, от нее даже братишки шарахаются. Одно
слово - Кобель, а не баба. Только товарищ Ерохимов бывших не боится, у него