"Клара Моисеевна Моисеева. Прошел караван столетий (Исторические повести) " - читать интересную книгу автора

- Ты прав, - согласился Габбу. - Это хорошо - служить бедному люду.
Такой радости нет у меня. Нет ее и у строителя стен. Дворцы, что создали
мы своими руками, - все для царей и жрецов. Нет радости в труде моем... А
руки мои - как плети. И спина болит, не разгибается...
- Выпей чистой воды, - предложил старик. - Такой воды мы не пили с
тех пор, как проклятье пало на наши головы и мы стали рабами. Эта вода
напомнила мне мой маленький домик на берегу Ильдаруни и виноградник, где
так ловко управлялась моя Абли. Как давно это было! - вздохнул Аплай.
Габбу глотнул воды из кувшина, съел предложенный стариком кусок
баранины и, оживившись, снова заговорил о том, что волновало его, что
тревожило душу славного каменотеса.
- Знаешь, Аплай, человек, который показал мне щиты в храме Шамаша,
никогда не видел тебя. А ведь хорошее слово сказал о тебе! Мне это было
удивительно, я долго думал об этом. Ведь он ассириец, наш враг, а уважает
тебя за твое мастерство. Так прекрасны твои творения, что и враг их может
оценить. А я подумал: если сохранятся для потомков твои статуи, то люди
будущего поймут душу твою.
Аплай улыбнулся. Ему понравилась мысль Габбу.
- Если уцелеют для потомства ворота дворца, - сказал он, - где
показано, как грабили урартов злейшие наши враги, то увидит человек
будущего и наше мастерство и богатство нашего народа, что похитили лютые
враги наши. И подумает человек, как опасен враг для его земли. Будет он ее
беречь, и польза великая будет ему от наших трудов. С этими мыслями я
трудился над воротами царского дворца. Трудная была та работа! Я сделал
бронзовые барельефы, на которых изображены целые картины. Там отлично
видны алчные лица ассирийских воинов и бедные пленники, закованные в
колодки. Я показал, как враги взвешивают награбленные драгоценности, как
разоряют священный храм урартов и вывозят наших богов... Я много
потрудился, - продолжал Аплай, - не знаю только, сохранятся ли для
потомков мои труды и поймут ли они мои мысли.
- Всё поймут! - отвечал уверенно Габбу. - Ведь мы понимаем своих
предков. Сколько раз мы с удивлением останавливались перед древними
статуями богов и думали о том мастере, который создал их! Мы видим, что
сделаны они не так искусно, как мы умеем теперь их делать, но что-то есть
в них такое, что трогает наши сердца и заставляет их сильней биться.
- Слова твои справедливы, - согласился Аплай. - Вознесем
благодарность великому Халду за то, что ночь спускается на землю и
приносит отдых и утешение рабу! Тысячи рабов трудятся для блага царей. Для
царей мы создаем великие богатства, а для нас приготовлены только горести,
побои и мучения. Ночь дает нам отдых, дает волю мыслям... Вот мы и утешили
друг друга! И кажется, легче стали цепи рабства.
Луна спряталась за тучей, погас светильник, и в полной темноте друзья
молча думали о том, что так взволновало обоих и согрело дружеской лаской
истомленные в рабстве сердца. Габбу вдруг вспомнилось детство - счастливая
пора, когда он, сын каменотеса Нарагу, бегал по горам, купался в быстрой
реке и ловил птиц. Почудилось, что пахнуло дымком домашнего очага и
ласковая мать погладила его курчавую, лохматую головку. Как давно это
было, будто во сне. Никогда уж не вернется эта счастливая пора...
- Расскажи об отце моем, Нарагу, - попросил Габбу Аплая. - Дорога мне
память о нем, а я был мал, когда нас разлучили, и вспомнить нечего.