"Клара Моисеевна Моисеева. Прошел караван столетий (Исторические повести) " - читать интересную книгу автора

- Хороший был мастер, - ответил задумчиво Аплай. - Любил он камень,
как живое существо. Под его искусным резцом камень превращался и в птиц, и
в зверей, и в цветы. Пришлось мне как-то зайти к нему среди дня, когда он
работал - для царского дворца вырезал украшения. Его небольшой дворик весь
был завален кусками камня. Вижу, сидит Нарагу и трудится над большой серой
глыбой. Быстро работает резцом и молоточком. Рядом никого нет, а он как бы
разговаривает с кем-то. Слышу, о чем-то спрашивает. Я подумал, не с духом
ли каким Нарагу говорит. Прислушался я и понял, что не сам с собой мастер
разговаривает, не с духом, а с камнем, как с живым существом, своими
мыслями делится. Поговорил, погладил его шершавую поверхность, а потом
отошел посмотреть, как выглядит резьба. Тут он меня и увидел. "Как тебе
понравились мои орлы?" - спросил меня Нарагу, радуясь моему приходу. Я
посмотрел и вижу, что орлы как живые. Казалось, вот сорвутся и улетят
высоко в небо на своих могучих крыльях. "Орлы у тебя настоящие, - ответил
я Нарагу. - Понравятся во дворце - хороша работа!" Поговорили мы о деле. А
когда собрался я уходить, вижу - прибежал шустрый черноглазый мальчуган.
Ему было семь лет, а выглядел он старше...
- А я вот не помню этой встречи, - улыбнулся Габбу, - а орлов помню.
Их несколько сделал отец. Он долго работал, прежде чем признал, что они
хороши. Я сказал тогда отцу: "Смотри, отец, как бы не улетели твои орлы.
Ишь, как крыльями взмахнули!" - "Пусть летят, - ответил, смеясь, отец, -
мне их не жаль. Мне этого орленка жаль!" И он хлопнул меня по плечу -
хорошо хлопнул, даже сейчас помню его ласку. Отец любил меня. Он был
бедным человеком и за свою работу никогда не мог получить достойную плату.
Он имел только резцы, молоток и куски камня. "Мое богатство - это
Габбу", - говорил он подмастерьям. Не случайно он назвал меня таким
странным именем. Ведь "габбу" означает "всё". Этим он хотел сказать, что
сын его - все, чем он владеет.
Аплай тронул дрожащей рукой плечо Габбу и ласково сказал:
- Ему ты обязан своим мастерством. Хоть и мал ты был, когда тебя
увезли ассирийцы, а многое уже знал.
- Многое знал, - согласился Габбу. - Мне было десять лет, когда отца
взяли в Тушпу строить храм великому Халду. Немного было в Урарту таких
каменотесов и резчиков, как Нарагу. За ним прислали царских гонцов. Отец
взял меня с собой, и мы четыре дня мчались на лошадях через горы.
Когда прибыли мы в Тушпу, нас повели на холм, где строили храм. Много
там трудилось рабов иноплеменных, да и свободного люда было немало. Их
привезли из разных мест Урарту. Высокие возвели стены! А внутри храма -
круглые колонны из базальта. Отцу приказали сделать украшения для стен и
вокруг жертвенника. А еще велено было высечь из розового камня высокие
светильники. Я помню, как трудился над ними отец. Они были подобны
волшебным цветам, когда их зажгли, и камень засветился розовыми лучами.
- В горах наших очень много хорошего камня, Габбу. Благородный то
камень для резчика. Чудесный камень! А здесь все известняк - грубый,
некрасивый камень.
- Зато нам легче с ним работать, - возразил Габбу. - Не хочется здесь
такие труды тратить на резьбу, как на своей земле. Там для своих царей
храмы строили и своих ягнят в жертву приносили. А здесь все для других...
Не получает от нас великий Халд жертвы и не делает нам добра. Так и живем,
забытые богами, и жизнь наша тяжка.