"Патрик Модиано. Из самых глубин забвения" - читать интересную книгу автора

опьянение, которое охватывало меня всякий раз, когда я пускался в бегство.


Я сел за столик в глубине кафе и положил чемодан на банкетку. В кафе не
было ни души. Только один посетитель облокотился на стойку. За стойкой на
стене, над выложенными рядами пачками сигарет, стрелки часов показывали
половину одиннадцатого. Электрический биллиард рядом со мной впервые
молчал. Теперь я был твердо уверен, что она придет на свидание.
Она вошла, но не сразу стала искать меня взглядом. Сначала купила
сигареты у стойки. Потом села на банкетку. Заметила чемодан. Положила
локти на столик и протяжно вздохнула.
- Мне удалось от него оторваться, - произнесла она.
Они ужинали в ресторане возле площади Перейр: она, Карто и еще парочка.
Хотела убежать в конце ужина, но они могли увидеть с террасы ресторана,
как она направляется к стоянке такси или к метро.
Вышли из ресторана, и ей пришлось сесть с ними в автомобиль. Они
потащили ее выпить по рюмочке неподалеку в баре одной гостиницы,
"Каштаны". В "Каштанах"-то ей и удалось от них оторваться. Она тут же мне
позвонила из одного кафе на бульваре Курсель.
Зажгла сигарету и закашлялась. Положила ладонь на мою руку, как часто
делала с Ван Бевером на улице Кюжас. Она продолжала кашлять взахлеб.
Я вытащил сигарету у нее изо рта и раздавил ее в пепельнице. Она
сказала:
- Мы должны уехать из Парижа... Вдвоем... Вы согласны? Разумеется, я
был согласен.
- Куда вам хочется уехать? - спросил я.
- Куда угодно.
Лионский вокзал был совсем рядом. Достаточно дойти по набережной до
Ботанического сада и перейти Сену. Оба мы оказались на дне, и настал
момент оттолкнуться от ила и подняться на поверхность. Там, в "Каштанах",
Карто, наверное, уже беспокоится об отсутствии Жаклин. А Ван Бевер, может
быть, еще в Дьепе или в Форж.
- А Жерара ждать не будем? - спросил я.
Она отрицательно мотнула головой, и ее лицо сморщилось. Сейчас
расплачется. Я понял, что она хочет, чтобы мы уехали вдвоем, для того,
чтобы порвать с определенным периодом своей жизни. Я тоже оставлял за
собой серые и неопределенные годы, прожитые мной до тех пор.
Мне хотелось еще раз повторить: может, подождем Жерара. Но я промолчал.
Фигура в саржевом пальто навеки застынет в той зиме. В памяти будут
мелькать слова: пятерка без цвета. А еще в нее будет возвращаться брюнет в
сером костюме, с которым я был едва знаком и не знал, дантист он или нет.
А еще - все более расплывчатые лица моих родителей.
Я вытащил из кармана плаща ключ от квартиры на бульваре Осман, который
она мне дала, и положил на стол.
- Что с ним делать?
- Сохраним на память.
Теперь у стойки не было никого. В наступившей вокруг нас тишине
слышалось потрескивание неоновых ламп. Их свет резко контрастировал с
черными окнами террасы. Слишком яркий свет, словно предвестие будущих
весен, будущего лета, будущих лет.