"Леонид Млечин. Картины города при вечернем освещении (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

душевному покою.
У стойки минутное напряжение - надо заполнить регистрационный бланк.
"Ватанабэ Ёсинори... служащий... "Санва гинко"... десять дней". Взгляд на
клерка, взявшего бланк. Вроде все в порядке.
- Мне нужно арендовать машину.
- Пожалуйста.
В номере взял из холодильника маленькую бутылочку сока, открыл,
сделал небольшой глоток, вытащил упакованный в целлофановый пакет набор
сушеных рыбных закусок, пожевал. Переодевшись в лежавшее на постели
юката - легкое летнее кимоно, отправился в ванную. Потом лег в постель и
тут же уснул.
Ватанабэ в этом году исполнилось тридцать пять. Десять лет, почти
треть своей жизни, он занимался наркотиками. Он был одним из немногих
удачливых курьеров: за десять лет ни одного ареста. Он сам поражался
своему везению. Обычно курьер не работал больше двух лет. Полиция ловила
его, и венцом карьеры была либо смертная казнь, либо длительное тюремное
заключение, в зависимости от законов страны, где его арестовали. Однако
недостатка в курьерах бизнес на наркотиках не ощущал: прикосновение к
этому товару сулило невиданные, фантастические барыши.
На стыке территорий Таиланда, Бирмы и Лаоса, в труднодоступной
гористой местности живущие там племена яо, мео, акха, лису, качин
выращивают опиумный мак. Эта опиумная кладовая мира и называется "золотым
треугольником", хотя наркотики значительно дороже любого из драгоценных
металлов. Тем, кто выращивает мак, сборщик опиума платит за килограмм
опиума-сырца 50 - 100 американских долларов. Килограмм героина (в который
перерабатывают опиум-сырец тайные лаборатории прямо в "золотом
треугольнике") продают в США за 100 тысяч долларов. Килограмма героина (он
попадает наркоманам уже не в чистом виде, а смешанный для веса с сахаром)
достаточно для 20 тысяч инъекций. Таким образом, урожай, снимаемый в
"золотом треугольнике", обходится наркоманам почти в 8 миллиардов
долларов. Ватанабэ всегда поражался прибылям, которые оседали в карманах
хозяев этого бизнеса. Но кое-что перепадало и им, простым курьерам.


Масару Имаи окружающие, за редким исключением, не любили.
Высокомерный, независимый, резкий, он не слишком располагал к себе.
Однокурсники в полицейской академии называли его лощеным типом и пижоном,
но никто не мог отрицать: когда речь шла о деле, Имаи вовсе не был
пижоном.
Он был прежде всего упрям. Тогда как большинство людей ищут себе
оправдание в неблагоприятных обстоятельствах и охотно отказываются от
неприятных дел, Имаи, сталкиваясь со все новыми трудностями, не
раздражался, не стремился побыстрее закончить расследование. Напротив,
проникался желанием выяснить все до конца.
Так было и на этот раз. Уединившись в небольшой комнате, которую ему
отвели в полицейском отделении, Имаи сгреб чужие бумаги со стола и
разложил подробную карту местности.
Ни денег, ни билета, ни документов, ни визитных карточек - убитый не
был похож на приезжего. Но с другой стороны, его фотографию никто из
жителей округи до сих пор не опознал, и - что более важно - не поступило