"Софья Митрохина. Мы сражались в полку "Нормандия?- Неман" " - читать интересную книгу автора

голлистов. При этом он выразительно посматривал на меня, очевидно считая,
что "воспитание" достигает цели.
Через официальные источники информации мы знали о колоссальных
потерях среди войск Красной Армии, но мы догадывались, что потери эти,
во-первых, сильно преувеличены, а во-вторых, если они есть, значит, идут
жестокие бои и слух о том, что пали Москва и Сталинград, очередная ложь.
Две попытки побега сорвались. И вдруг - повезло: Лабату предложили
лететь в Алис-Абъет, почти на границе с Эфиопией, где из-за технических
неполадок произвел вынужденную посадку наш самолет, который теперь
нуждается в ремонте.
Наш план был такой: Лабат перед самым отлетом пожалуется на внезапное
отравление, назначив своего заместителя. Но сам "внезапно заболевший"
окажется рано утром у ангара на территории авиаполя, не вызвав ни у кого
подозрения. Я же, как единственный оружейник, приду чинить какую-нибудь
самолетную пушку, объявив ее неисправной. Таким образом, мы оба окажемся в
одно и то же время в назначенном месте. Один из ангаров будет открыт,
поскольку из него будут брать снятые части для улетевшего самолета. Нам
необходимо будет воспользоваться этим. Охрану поля несет взвод сомалийцев,
они почти не говорят по-французски, и у них приказ - стрелять после
третьего предупреждения в каждого подозрительного. Но я понимал их язык,
успел подружиться с ними и надеялся либо договориться, либо выиграть
время.
Мне также предстояло ночью, накануне, разоружить базу,
воспользовавшись тем, что я "заведовал" оружием и благодаря этому имел в
своем распоряжении все ключи. Итак, всю ночь я ползал по авиабазе, вынимая
детали из пушек и пулеметов.
Через окно я пробрался также в комнату канцелярии, где хранились наши
документы, и выкрал их. Мы хотели представиться союзникам по всей форме.
Для полета выбрали самолет устаревшей конструкции - "Потез-25"
(максимальная скорость - 200 километров в час). На современной машине
бежать не решились - двухмоторные самолеты сложно пилотировать, ведь оба -
не пилоты, а техники. Это был дополнительный риск, такой маломощный
самолет легче догнать, если будет погоня, но зато для нас самих - меньше
возможности разбиться. Мы тянули жребий (спичку), кому пилотировать,
жребий выпал Пьеру, хотя умение наше было совершенно одинаково. В шесть
часов утра, как было приказано (на час раньше начала работы), старший
лейтенант Сасар улетел на "санитарке", взяв с собой четырех человек,
включая техника, заменившего собой в последнюю минуту "мнимого больного"
Лабата.
Я подхожу к ангару. Лабат, вместе с охранниками-сомалийцами, уже
толкает якобы неисправный "Потез-25". Спрашивает меня беспечно, как ни в
чем не бывало:
- Что ты тут делаешь?
Я небрежно отвечаю:
- Да вот, тут надо одну пушку отрегулировать.
Я сказал сомалийцам, с которыми у меня были добрые отношения:
- Положите ваши винтовки и помогите откатить самолет.
Они послушались, и мы поставили самолет поперек взлетной полосы по
направлению нашего взлета. Мы решили взять взлет не по взлетной дорожке, а
по траве, чтобы не рулить к полосе и выиграть время у своих