"Софья Митрохина. Мы сражались в полку "Нормандия?- Неман" " - читать интересную книгу автора

вернешь..." На глазах у него показались слезы, и он, как бы ища им
оправдание, добавил: "Я участвовал еще в первой битве... В обороне
Царицына..."
Слов его мне никогда не забыть: жизней павших не вернешь.


* * *

Вечером самолет наш приземлился на Центральном московском аэродроме.
Мы проводим несколько дней в ожидании приказа. А пока нас разместили в
прекрасной, похожей на дворец гостинице "Савой" с неизменным медведем у
входа. Москва поражает своими контрастами: город замаскирован от вражеских
налетов, но даже это не может скрыть его красоту. Простота и величие
Кремля, Красная площадь с ее Василием Блаженным, Лобным местом, Мининым и
Пожарским - завораживают.
Гостеприимство москвичей беспредельно. Все служащие нашей гостиницы
наперебой предлагают показать столицу, нам приносят билеты в Большой
театр, в цирк, на концерты хора имени Пятницкого. Это - еще одна
непостижимость русского характера: здесь, как нигде, любят театр и
пользуются каждой возможностью, чтобы побывать в нем. В зрительном зале
большинство - военные, многие - после ранений, выздоравливающие солдаты,
которым скоро, вот-вот, снова на фронт. Я вспоминаю, как в Астрахани,
первом увиденном мною советском городе, нам тоже предложили вечером пойти
в театр, и мы с удивлением встретили там чуть не половину состава
астраханского госпиталя: все, кто мало-мальски мог самостоятельно
передвигаться, оказались в театре. Мест не хватало, зрители стоя смотрели
пьесу Островского, и я никогда не видел такого горячего отклика
зрительного зала на все происходящее на сцене.
Итак, на фронте гнали фашистов все дальше на запад, а в столице
работали театры, да еще при полном аншлаге. И каждый вечер поднимался
занавес в Большом театре - это вселяло в нас покой и уверенность... хотя и
поражало.
12 октября получен приказ. В качестве офицеров связи и переводчиков,
в звании младших лейтенантов, я и Пистрак получаем назначение в полк
"Нормандия". Мы летим на фронт. В одном самолете с нами - генерал Пети,
глава французской военной миссии, и летчик-истребитель Жюль Жуар, на счету
которого уже пять сбитых фашистских самолетов. Он сбил их еще в 1940 году.
Жуар - один из самых заслуженных французских летчиков. Он очень молод,
очень красив и очень смел, потом, на фронте, он показывал чудеса
храбрости.
Полевой аэродром возле Монастырщины, в восьмидесяти километрах
западнее Смоленска. Первая встреча с летчиками "Нормандии", точнее, с теми
пятнадцатью, которые остались в живых после Орловско-Курской битвы. Среди
погибших - Литольф, Ларжо, Бернавон, де Тедеско, Кастэлэн, Вермей,
Пресиози, Бальку и первый командир "Нормандии" Жан Тюлян, храбрейший ас
Франции, виртуозный мастер высшего пилотажа. Побег Тюляна из петеновских
войск к союзникам вдохновил многих других. Как и все, что делал этот
командир, побег был рискованным, точно продуманным и стремительным.
...Утром 5 декабря 1940 года командир французской эскадрильи в Раяке
Жан Тюлян вылетел в очередной тренировочный полет со своим ведомым Жоржем