"Софья Митрохина. Мы сражались в полку "Нормандия?- Неман" " - читать интересную книгу автора

- Вы же знаете русский язык с детства, - убеждал он меня, -
представьте себе французских парней среди русских снегов, без знания
языка, им трудно установить контакты с населением, таким не похожим на
наше. Не говоря уже просто о контактах в небе: ведь "Нормандия" -
истребительная часть, она прикрывает в бою наземные войска и сопровождает
русские бомбардировщики. И французские летчики должны слышать боевые
приказы с земли на своем языке, а не на чужом, которого они не понимают.
Непонимание приказа может стоить им жизни. Вы не имеете права
отказываться.
- Но я должен летать и стрелять в бошей. Я - стрелок!
- В истребителе есть место только пилоту. Но не думайте, что
переводчик на русско-германском фронте - это только интерпретатор чужих
слов и приказов. Там слишком "жарко", и боевая работа найдется для всех.
Так и оказалось впоследствии.
На фронте меня ждали самые разнообразные поручения, в том числе -
радионаводка на передовой во время танкового прорыва русских войск в
Восточной Пруссии. Я разыскивал пропавших без вести товарищей, летал в
партизанские отряды, помогал новичкам осваивать незнакомую им советскую
боевую технику и, по образному выражению моих товарищей, "был нянькой на
все руки".
Но тогда, 18 сентября 1943 года, на тегеранском аэродроме, имея в
руках билет до Москвы, я не представлял себе всего круга будущих
обязанностей.
Вместе со мной летел Поль Пистрак, тоже с детства знавший русский
язык и тоже до конца войны - бессменный переводчик полка.


* * *

Остановка в Астрахани. Первое, что мы видим, - огромный
эвакогоспиталь, расположенный недалеко от кремлевской стены. Мы поражены
количеством тяжелораненых. Некоторые забинтованы с ног до головы, многие
на костылях, кто-то не в силах самостоятельно идти, опирается на плечи
товарищей, кого-то несут на носилках. "Какие же тяжелые бои идут в
Советском Союзе!" - вот мысль, которая приходит в голову каждому из нас.
Это мой первый непосредственный контакт с "русской войной", и мне не
забыть его по сей день. Во мне закипает злоба: скорее на фронт! С этого
момента и все время потом я знаю: здесь, в России, идет беспощадная, не на
жизнь, а на смерть, война с фашизмом. А ведь я видел войну в Сирии и в
Англии. Но там она не всегда ощущалась, порой о ней удавалось забыть. А
здесь она была с тобой каждую минуту.
19 сентября 1943 года. Сталинград... Нам дали возможность осмотреть
город с высоты бреющего полета. Самолет описал несколько кругов над
городом и над Волгой. Круги эти навсегда запечатлелись в моих глазах,
потому что это были круги ада...
Сталинград был весь в развалинах. Разрушения в таком масштабе даже
трудно себе представить. Балки, трубы - все перевернуто, искорежено,
покрыто ржавчиной и гарью. Куски стен с оконными или дверными проемами,
кучи щебня, обломки пушек, танков, гражданская утварь. Если не
всматриваться, то видишь кругом только изуродованные балки. И камни,