"Юкио Мисима. Маркиза де Сад (Пьеса в трех действиях)" - читать интересную книгу автора

Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Да. Она тоже беспутна.

Пауза.

РЕНЕ. Что бы ни произошло, я последую за ним всюду, сколько хватит сил.
Если вы хотели разлучить меня с мужем, не следовало запирать его в тюрьму -
вы совершили ошибку. Я буду писать ему, ходить на свидания. Для него я -
единственное человеческое существо на всем белом свете. Я - его надежда, и
мы оба с ним знаем это.
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Может быть. Может быть, я и сделала ошибку. Но,
знаешь, незаметно для нас обеих мы идем с тобой одной дорогой. И радости у
нас с тобой одни и те же. Вот слушаю тебя и думаю: ты ведь тоже счастлива,
что посадила Альфонса в клетку - клетку твоей любви. Теперь ты обрела
душевное спокойствие. Он один, беспомощен, вся надежда только на тебя.
Никаких мук ревности, а? Пусть теперь он поревнует, а? Представляешь, не в
силах избавиться от навязчивых, душераздирающих видений, он напишет тебе
ревнивое письмо. А ты будешь с наслаждением читать и перечитывать его,
блаженно улыбаясь... Ну, будь же честной. Признай, что, хоть на устах твоих
горечь, в глубине души ты мне благодарна. Мы обе с тобой хотели посадить его
в клетку, и это роднит тебя и меня. Разве нет?
РЕНЕ. Нет! Ничего подобного!
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Нет? Даже несмотря на то, что стоит ему выйти на
свободу, и он сразу же превратит твою жизнь в ад?
РЕНЕ. Пусть! Я хочу, чтобы он был свободен.
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Но для него свобода - кнут и бонбоньерка.
РЕНЕ. Это не важно. Матушка, умоляю, я буду валяться у вас в ногах -
только помогите! Сделайте так, чтобы его освободили!
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Ничего не понимаю. Освободить? И расставаться с ним не
желаешь? А сама знаешь, что ничего, кроме мук, он тебе не принесет. Тебе
что, доставляет наслаждение терпеть муки?
РЕНЕ. Большей муки, чем нынешняя, все равно не бывает.
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Что ж, приходится тебе верить - ты знаешь, что такое
мука. Значит, единственная твоя радость - его освобождение? В этом твое
счастье?
РЕНЕ. Да! И радость, и счастье. Только об этом я и мечтаю.
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ (пронзительным голосом). Какое же оно, твое счастье?
РЕНЕ. То есть как?
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Какого оно сорта, какой природы?
РЕНЕ. Я не понимаю вас. Разве не должна добродетельная жена добиваться
свободы для своего мужа? Разве можно вообразить себе большее счастье, чем...
Г-ЖА ДЕ МОНТРиЙ. Хватит о добродетели! В твоих устах это святое слово
становится мерзостным. Я хочу услышать, что для тебя счастье!
РЕНЕ. Ладно, если вам так хочется... Каждую ночь муж наполняет мой дом
светом - и это счастье. Лежать зимой в холодной спальне замка одной,
мерзнуть и представлять себе жарко натопленную комнату и в ней Альфонса, в
этот самый миг подносящего пылающий сук к голой спине связанной женщины. Вот
оно - мое счастье! Страшные, кровавые слухи, стелющиеся как полы пурпурной
королевской мантии... Идешь по улице городка и смотришь в землю - ты,
супруга господина здешних мест! Вот какое это счастье. И еще - счастье
бедности, счастье позора... Такое, матушка, счастье обрету я, добившись