"Григорий Мирошниченко. Осада Азова " - читать интересную книгу автора

атаману Татаринову да ему же в помощь три гребца... С войсковым атаманом, с
Михаилом Татариновым, отпустил от себя двести четей муки, пятьдесят четей
круп, пятьдесят четей толокна да с кабака сто пятьдесят ведер вина!.. Я,
холоп твой..." - Нехорошко уронил бумагу. - Подложная?
- Подлинно! Подписано Мироном Вельяминовым.
- Не может быть! - удивленно сказал Санька Дементьев, поднимая бумагу.
Он пристально вгляделся в подпись воеводы. Повертев бумагу, произнес
уверенно: - Ловко подделано. Кто-то почище меня сработал...
Тимошка усмехнулся:
- "Сработал!" Она не сработана, а написана дьяком на двух листах. Один
лист царю отвез гонец, другой - гонец доставил мне для памяти.
- Ловко, - проговорил Санька, - ловко. Бумага пригодится.
Корнилий также был удивлен. Тимошка не показывал ему воеводскую бумагу,
хотя он точно знал, что на Воронеже дьяк Харитон Шпеньдяй давно подыгрывает
Тимошке, который возил ему сам и через других передавал дорогие поминки.
Корнилий подумал - не быть ему атаманом. Братец обскачет. Хитрее дело ведет.
В полночь в Азове-крепости загорелись факелы: у Ташканской стены -
двести факелов, у Султанской стены - триста факелов, у Приречной, донской
стены - пятьсот факелов, у Азовской стены - тысяча! Горит, переливается,
взметывается пламя факелов в черноте ночи и огненными языками мечется из
конца в конец города.
Подкупленные звонари рады стараться. Надрываются, Со стоном
переливаются, бешено вызванивают двадцать четыре колокола Николы Чудотворца.
А с ними, ну словно наперебой, спорят - куда там остановить их! - тридцать
семь колоколов Иоанна Предтечи! В пожар так не лупили, в самые главные
тревоги так не звонили. Того и гляди, растрескаются колокола. Сыщи их потом.
Вестовая, особая по тревоге, пушка пальнет, бывало, три раза, словно
чихнет, - умолкнет. А в эту ночь без перестану грохает.
- Беда, братцы! - кричат возле одной стены.
- Беда! - кричат возле другой, вылизывая пламенем факелов черную,
тревожную ночь.
- Беда! Братцы, беда! Где враг?
Вся крепость замелькала огненными пятнами. Атаманы вышли на майдан,
спросили:
- По какому делу тревога? И по какому делу беспрестанно бьет вестовая
пушка?
Беззубый казак в обтрепанном кафтане, заглядывая в лицо атамана
Татаринова, присветив факелом, сказал, громко расхохотавшись:
- Гм! По какому делу? По самому главному делу! Атамана скидывать будем!
Во лжи наш Мишка Татаринов утонул! Сбрехал про будары с хлебом, сбрехал про
деньги, поутаил про себя деньги царские - пятьсот рублев, крепость Азов не в
царскую, а в свою вотчину иметь заумыслил! Хи-хи! Мало ли дело?!
- Почто ты лжешь так, змеиная голова?! Почто ты лжешь? - в бешенстве
крикнул Татаринов, схватив казака за горло. - Ведь отродясь же, ты знаешь
это, служил я войску Донскому своей великой честью, своей неподкупной
совестью! Кто вложил в твои сатанинские уста яд - такую ненависть ко мне?!
Сказывай!
- А не скажу! А всем стало ведомо, что ты подзадержался на Москве
затем, чтоб поморить нас голодом... И знал ты, сидя на Москве: остались мы в
крепости без свинца и без пороха. А приди к нам турок, татарин - взял бы