"Григорий Мирошниченко. Азов " - читать интересную книгу автора

дьяков и подьячих, молча положил царскую бумагу на стол и вышел из Казенного
двора.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Казак без коня - что птица без крыльев. На Дону резвых коней всегда
табуны пасутся, да Дон далеко.
Москва вроде чужая стала.
"Не сам царь белый, видно, писал ту бумагу, а бояре ближние "поговоря,
приговорили" ему, и он приложил свою царскую руку", - так думал атаман,
возвращаясь домой. Снял саблю булатную, кафтан голубой. Шапку бобровую с
малиновым верхом бросил на подоконник, а сам повалился на лавку.
Левка спросил со страхом атамана:
- Беда?
- Беда! Опала царская!
Обступя атамана, поджидавшие его казаки поникли головами.
- Дьяк, видно, наклепал царю, - сказал Афонька Борода.
- Дьяк Гришка сам поплатился. Бояре нас оговорили. Что скажешь, атаман?
Но атаман молчал. Глаза его горели гневом. Перед его глазами не Москва
была, а лежали степи вольные. Раздолье казацкое волной морской играет на
Дону. Кони храпят. Свистят клинки булатные. Вот жизнь - там, на Дону!
Султану ли отнять ту жизнь? Царю? Иль хану крымскому? Нет! Что саблей острой
взял казак, того задаром он не отдаст.
Старой лежал на лавке, от злости бледный.
- На Дон бежать! - сказал Афонька Борода. - На Дон! Так, мол, и так,
донские казаки да атаманы: лошадей гнали мы и днем, и ночью, не мешкая нигде
ни часу, чтобы государю о турских послах все было ведомо, про Астрахань, про
Крым да Дон; и те наши кони пали. Мы не давали себе нигде покою и везде от
татар в степях ехали с великим страхованьем: пешьмя шли, на горбу своем
седла несли, а отписку к царю на Москву довезли вцеле, а ныне живем на
Москве, оговоренные боярами, не видя очей государевых, помираем голодной
смертью! А государь отказал нам в жалованье...
- Велел поставить в Белый город, на двор.
- Вот так да!
- Да пристава велел поставить!.. То вам не любо?! - крикнул атаман.
- Ой, казаки! Пожаловал царь!
- На Дон бежать, пока не поздно, - рассудил Тимошка Яковлев, - не
мириться же нам с татарами да турками. Гулять пойдем. Ищи-свищи!
- И мне, поди, висеть на перекладине, - сказала Ульяна и пригорюнилась.
Ивашка Омельянов призадумался, потом сказал:
- Нам, казакам, - так думку я держу, - надо бежать на Дон! Подняли мы
за здравие царя большую чарку. Хватили горя, нечего сказать. Головушки
спасать пора нам!
Все казаки поднялись, кафтаны застегнули, шапки схватили...
Вскочил, словно пьяный, атаман Старой, бледный, обуянный злобой.
Откинул голову и, сверкнув глазами, крикнул:
- На Дон собрались, казаки?! - выхватил клинок, блеснул им над головами
удалыми. - Меня покинуть захотели? Нет, казаки, на Дон я повезу только ваши
головы! Дон мне простит. Сабля моя не выдаст... К царю пришли?
- К царю... - робко отвечали казаки.