"Григорий Мирошниченко. Азов " - читать интересную книгу автора

- Так дожидай указ царя! Дон нас не примет, таких дурных, без царского
ответа. Мы есть послы к царю от Дона, всех казаков и атаманов? Послы ж
нашлись! Мы дел не распутали, а надобно распутать. Дождемся повеленья
царского...
И казаки сказали:
- Быть по-твоему, как сказываешь. Ежели казнит нас царь, ты будешь за
нас ответчик перед богом и войсковым кругом. Распутывай!.. А может, ныне на
Москве поляки Сигизмунда крамолу развели? И плутни свои через бояр плутуют?
Стихая в гневе, атаман Старой вложил саблю в ножны.
- Ждать будем пристава! - сказал он твердо.
И, словно в лихой час сказал он это, разом распахнулась дверь, и на
пороге, смущенно оглядевшись, остановился пристав. Шапки не снял.
- Со мной пойдемте, - сказал он. - По велению царя вы в Белом городе
сядете под стражу.
- Видали, казаки? - сказал Ивашка Омельянов. - Царева ласка.
- Молчи, - сказал Старой, - язык отхватят! Царь, може, и не велел...
- Велел! - поправил атамана пристав. - Живее собирайтесь.
Старой оделся, пригладил бороду и вышел первый. Ульяна проводила
атамана страдальческим, нежным взглядом. За атаманом вышли все остальные.
Левка Карпов бросил на ходу:
- За царем тюрьма не пропадет. То место вечно свято!
А атаман сказал:
- Открой-ка сени, пристав, и забери под стражу перебежчика азовского,
Салтанаша. Опрос учините. Ужо он вам расскажет.
Пристав вывел перебежчика.
- Ну что ж, - сказал Старой бодрясь. - Ни пуха пи пера! Пошли!
И зашагала легкая донская станица к Белому городу - под замок.
Ульяна выглянула в окошко, упала на казачью рухлядишку, оставшуюся в ее
тереме, и горько зарыдала.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Водворили легкую станицу в Царь-город, прозванный Белым городом, и
казакам стало мутно и тяжко на душе, как в тюрьме-темнице. У двадцати восьми
каменных башен приставлены были конные стрельцы. А у девяти белгородских
ворот - Тверских, Арбатских и других - сторожили стрельцы пешие.
Заполнились стрельцами и Пушечный двор, и каменная стена, на которой
замелькали цветастые, зеленые да малиновые, стрелецкие шапки. В руках
бердыши. А у дверей Белого терема, где велено было держать казаков, и за
слюдяными окнами денно и нощно бодрствовали московские рейтары.
- Крепка ноне Москва белокаменная! - усмехнулся атаман. - Но для нашей
волюшки тюрьмы на Руси нет. Вы не печалуйтесь. Не вешайте голов, казаки мои
верные! Наша звезда еще воссияет в донских степях!..
А тут и затрубил на Москве медный горластый рог. Народ побежал к Белому
городу, но стрельцы стали разгонять людей, нахлынувших у девяти ворот.
Стрелецкие головы насторожились. Мимо них проскакал царский гонец на белом
коне и подлетел к крыльцу терема. Казаки и атаман приникли к слюдяным окнам.
- Уж не станут ли пытать нас судьи Разбойного приказа на Красной
площади, казнить неведомо за что на Лобном месте? - сказал атаман и стал
размашисто ходить по терему.