"Григорий Мирошниченко. Азов " - читать интересную книгу автора

крестное знамение, но вперил глаза не в образ Николы-чудотворца, а в Ульяну.
По правую руку атамана занял место Левка Карпов. Саблю свою черкесскую с
белой костяной рукояткой он бросил на зипунишко, лежавший перед печкой. Там
же лежала всякая казачья рухлядь.
Вскоре все десять казаков, разодетые по-праздничному, расселись за
широким столом, покрытым белой скатертью. Совсем другие люди стали. Один к
одному - молодец к молодцу! Плечистые, рослые, крепкие и все бородатые.
Кафтаны на них один другого лучше. Пояса наборные да пуговицы золоченые. В
этом тереме, за столом у Ульяны, можно было увидеть подаренные ей раньше
казаками дорогие и диковинные вещицы - из Царьграда, из Индии, из Пекина,
Кизилбаша, из Крыма, Хивы и Бухары, из Греции и Каира - со всех стран света!


[Image004]


Одиннадцатого из станицы - Салтанаша, азовского перебежчика - за столом
не было: его заперли в сеннике, подперев кругляком дверь, чтоб он не сбежал
и порухи какой из этого дела не вышло. Но заботливая Ульяна поставила и
Салтанашу в железной миске горячую похлебку, сунула ковригу хлеба. Ему также
дали питья бражного, кружку пива да кружку сладкого меду. А когда Ульяна,
закончив хлопоты, подсела к столу, атаман поднял большую серебряную чашу с
вином и встал.
- Ну, здравствуй, наш царь-государь, в кременной Москве, а мы,
казаки, - у себя на Дону! - произнес он. - Выпьем все дружно!
Все выпили. Вторую поднял атаман:
- Здравствуй и ты, наш кормилец Дон Иванович! До дна пейте!
Выпили.
- Выпьем, казаки, за нашу приветливую хозяюшку Ульяну Гнатьевну!
Снова поднял чарку атаман:
- Ну, дай бог, не последнюю! Выпьем и за нас, здравствующих ныне
казаков да атаманов! И за тех атаманов и казаков выпьем, чьи кости давно
лежат в сырой земле. За тех, что в турецкой неволе томятся. И за тех,
которые сложат еще свои буйные головы под городом Царьградом да на синем
море, под крепостью Азовом. И пусть живет ныне и во веки веков Великая Русь.
И полилось в круглые чаши вино хмельное, а за ним - терпкое, до слез
резкое, бьющее в нос пиво да сладкий янтарный мед.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вечером Ульяна лучину зажгла. Песни запели. Про старые битвы с
татарвой, про войну с турками, про набеги морские; вспоминать стали о
ясырях, ясырках* да полоняниках с Дона. Но больше всего - про злую неволю в
чужих странах. Приволокут, бывало, казаков на аркане на татарско-турецкий
рынок в Чуфут-кале или в Кафу-крепость, в Казикермень, наденут колодки на
ноги казакам, да женкам их, да детворе и ждут купцов заморских. Приедут
купцы важные, сторгуются с татарами или с турками, заберут пленных и повезут
на край белого света, мимо Царьграда.
______________
* Ясырь, ясырка - пленник, пленница.