"Рауль Мир-Хайдаров. Из Касабланки морем" - читать интересную книгу автора

то, что мог и должен был делать,-- в этом заключался смысл его жизни. Может
быть, где-то в душе и теплилась гордость, но и гордость эта была особого
свойства, лично-профессиональная, что ли,-- за какие-то чисто инженерные
удачи в работе...
...Как ни всматривался Атаулин, ни на причалах, ни на подходе "Льва
Толстого" не было, и таксист высадил его у диспетчерской порта, где ему
любезно разъяснили, что теплоход пришвартуется через два часа на восьмом
причале.
О том, что стоянка шестичасовая, Атаулин знал: лайнер брал на борт в
Касабланке питьевую воду, продукты, а туристов ожидала четырехчасовая
экскурсия.
Атаулин оставил вещи в автоматической камере хранения и вышел на
портовую площадь. Солнце уже припекало, но здесь, у воды, еще чувствовалась
утренняя прохлада,-- к тому же садовники поливали из шлангов клумбы и
газоны, -- и неожиданно остро пахло землей и садом. Под яркими матерчатыми
тентами за пластиковыми столиками завтракал, судя по униформе, технический
персонал. В этот ранний час запах крепкого кофе витал над всей громадной
площадью порта. Запах этот дразнил, притягивал. Атаулин за годы жизни в
Африке тоже пристрастился к кофе, хотя когда-то был уверен, что вряд ли есть
напиток более приятный, чем хороший чай. Присев под тент, взял чашечку кофе
с бокалом ледяной воды и Атаулин. За чашкой кофе он подумал, что хотя и не
раз бывал в Касабланке, по-настоящему города так и не видел: все дела, дела,
и дни были расписаны по минутам, а тут целых восемь часов до отплытия
теплохода!
"Устрою-ка и я себе экскурсию",-- весело решил Мансур Алиевич и махнул
рукой проходившему неподалеку такси. День пролетел быстро, Атаулин не только
осмотрел город, пообедал в ресторане на открытом воздухе, но даже успел
часок поваляться на пляже. О том, что "Лев Толстой" прибыл вовремя, он знал:
видел автобусы с нашими туристами в торговых рядах Касабланки. Туристы,
возбужденные от впечатлений и покупок, возвращались шумные, веселые, не
замечая жаркого послеполуденного солнца. А Атаулин, дожидаясь посадки,
жалел, что не купил соломенную или мягкую фетровую шляпу, на манер
ковбойских, сейчас она была бы кстати. Посадки на теплоход "Лев Толстой" в
таможенном зале порта, кроме него, дожидались еще четверо испанцев, по всей
вероятности коммерсанты. Из обрывков их шумного разговора Атаулин понял, что
плывут они только до Барселоны. Таможенный досмотр занял минут десять, и
задолго до отплытия Атаулин был уже на теплоходе. Каюта на средней палубе
оказалась вполне комфортабельной. Атаулин, не раскладывая вещи, расстелил
постель и, когда "Лев Толстой" отчалил от африканского берега, тут же
уснул -- сказались бессонная ночь, перелет в Касабланку на. разбитом
"Боинге", незапланированная экскурсия в город. Так что и последнее "прощай"
он не сказал африканской земле, и за него махали руками жаркому берегу
другие, земляки-туристы.
Проснулся он неожиданно, скорее всего от качки -- теплоход был уже в
открытом море. Наскоро умывшись и переодевшись, Мансур Алиевич поспешил на
палубу. Из проспекта, полученного вместе с билетом, Атаулин знал, что
теплоход, -построенный по специальному заказу польскими корабелами в
Гданьске, ходит лишь вторую навигацию. Лайнер, соответствующий лучшим
мировым образцам без натяжки, конечно, впечатлял: повсюду царил изысканный
комфорт, кругом все сверкало и блестело.