"Рауль Мир-Хайдаров. Жар-птица" - читать интересную книгу автора

общежитие, когда по дороге его нагнал Бучкин, возбужденный от предстоявшего
в тот день застолья, на которое он только что был приглашен. С ходу он шумно
обнял Нуриева и, не давая опомниться, зачастил:
- Видел, брат, видел. И ты, значит, влюблен в Старченко,- вот бы не
подумал. Забудь и выбрось из головы, иначе - гибель!..
Но и в самой беспросветной жизни случается удача, выпала она и Рафу. На
8 Марта "мужчины" решили устроить вечер для девушек на квартире у Лариных. К
событию этому готовились долго и тщательно, и деньги собрали сразу после
стипендии, избрав казначеем Бучкина. Встречаясь с Валентином не один раз на
дню, Нуриев был в курсе всех приготовлений. Видел он и шутливые персональные
приглашения девушкам, которые оформил Петька Мандрица, кроме баскетбола
увлекавшийся еще и рисованием, а стихи написал каждой, конечно, сам
Валентин.
Было приглашение и Старченко. Набиваться в компанию старшекурсников
было делом бесполезным, да и неудобным; Валентин сам ничего не решал, хотя и
был казначеем. Компания сложилась не сегодня, каждая новая кандидатура
ревностно обсуждалась, да и желающих было много. С мыслью, что на праздник
не попасть, Раф смирился и потому особенно не переживал. Утешало его то, что
Валентин потом непременно перескажет ему весь вечер в лицах, обладал он и
таким талантом. Нуриев даже помогал Валентину, относил вместе с ним какие-то
покупки в дом Лариных. Хотя Раф завидовал и, может, даже недолюбливал
кое-кого из "избранных", он отдавал должное тому, что развлекаться они умели
весело, талантливо. Не какие-нибудь примитивные "фантики" или пошлые
"бутылочки", танцы до упаду... Он знал, что Черников будет петь, братья
Ларины будут играть на гитарах и петь цыганские романсы или в четыре руки
выдадут джазовые композиции Глена Миллера; в зале Нуриев видел прекрасный
концертный рояль - на нем Старченко исполнит Шопена, а уж больше всех сорвет
аплодисментов Бучкин - увлечение поэзией в те годы было модой в институте.
Видимо, с праздником Валентин связывал какие-то надежды, потому был
энергичен и старателен, даже брюки, купленные специально к этому вечеру,
заузил до предписывавшегося жестокой модой минимума - еще полгода назад об
этом не могло быть и речи. Настораживало и то, что, несмотря на занятость,
лихорадочные приготовления к "балу", как Валентин называл вечеринку, ночи
напролет он писал стихи. Стихи эти по дороге в институт он отдавал Нуриеву,
а вечером вдруг забирал, приговаривая: "Не то, брат, не то", чего прежде с
ним не случалось - к написанному он никогда не возвращался. В организации
"бала" то и дело возникали какие-то, казалось, неразрешимые проблемы:
финансового, бытового и даже дипломатического характера. Последнее дважды
ставило под угрозу само мероприятие. "Прекрасный пол" никак не хотел
выстраиваться в идеальный ряд, каким он виделся организаторам: то и дело
возникало: "Я или она".
Деликатная миссия была поручена Черникову. И тот, по мнению Валентина,
справился с ней превосходно, заработав от братьев Лариных кличку Дипломат.
Но как бы там ни было, все наконец утряслось, ждали праздника. И надо же
такому случиться: за день до срока Валентин то ли простудился, то ли где
воды ледяной напился, и у него заложило горло, он затих, замолчал. Кто-то
даже беззлобно пошутил: "Почему выключили Бучкина?" Все наперебой, как
будущие врачи, предлагали полоскания, компрессы, прогревания, но голос у
Валентина сел окончательно.
С самого Нового года Бучкин не читал новых стихов, а тут пообещал на