"Рауль Мир-Хайдаров. Путь в три версты" - читать интересную книгу автора

Потом старушки разом засуетились, всполошились, что заговорили гостя с
дороги, и хотя Дамир Ахатович нисколько не устал и не хотел, чтобы эта тихая
беседа прерывалась, принялись убирать со стола и стелить ему постель.
Когда Марзия-апай, на ходу надевая свежую наволочку на огромную,
гусиного пера подушку, вышла узнать, в какой комнате лучше постелить, Дамир
попросил, нельзя ему переночевать на сеновале.
Мать с подругой переглянулись, и Марзия-апай ответила:
- Сынок, на нашем сеновале лет десять как сена нет, даже запах его
начисто выветрился, - и увидев, как он огорчился, добавила поспешно: - Не
горюй, в базарный день я договорюсь с казахами из аула, чтобы завезли возок,
думаю, не откажут. Отчим твой в последние годы много в аулах работал, слава
аллаху, и туда хорошая жизнь пришла, такие дома построили, не хуже, чем в
Степном.
Поднялся он, по местным понятиям, поздно: то ли действительно устал, то
ли крепко спалось в родном доме, то ли разница во времени сказалась. Во
дворе, видимо, уже давно, без трубы потихоньку шумел от тлеющих углей
самовар.
Мать с приятельницей, сидя на корточках, ощипывали в глубоком тазу
крупную черную курицу, судя по очищенному желтому тугому боку, жирную и
мясистую. Завидев Дамира, они отставили таз и прикрыли фанеркой - успеется,
это к обеду. Хотя в сторонке стоял рукомойник, знакомый еще с последнего
приезда, старушки вызвались полить ему, и он не решился отказать им. Тут же
появилась чистая эмалированная чаша и вчерашний медный кумган. Мылся он
долго и с удовольствием. Утираясь ветхим, истончавшим, давно лежавшим в
сундуке полотенцем, Каспаров вдруг увидел черные клубы дыма, пыли и редкие
вспышки огня в стороне станции и с болью подумал: "Ну вот... и здесь..."
Марзия-апай, видя, что сын засмотрелся на дымы, радостно пояснила:
- Слава аллаху, уже пять лет у нас свой асфальтовый завод. Дороги
стали - красота, а раньше без сапог ни шагу. В Степном все улицы покрыли,
теперь за сельские дороги принялись. Уж как люди рады - и сказать нельзя, а
то ведь осенью как с урожаем мучились? Задождит - машины днями буксуют в
степи. Асфальтировали нашу Украинскую, я на радостях обед им приготовила,
двух кур не пожалела, А они мне, как ни отказывалась, вот дорожку до самой
калитки сделали.
И Дамир Ахатович только сейчас увидел мокрую полоску асфальта.
Днем он отыскал в кладовке банку с краской и кисточку, мокнувшую в
керосине, поправил черенок лопаты и объявил старушкам, что сходит на
кладбище. Провожаемый долгими взглядами, Дамир Ахатович вышел со двора.
Могилу отчима Каспаров отыскал легко. Особо ухоженных или запущенных
могил не было, у всех одинаковые оградки из тонкой арматуры, у всех в
изголовье бетонная глыба с указанием дат и фамилии. Только у некоторых в
углах ограды был обращенный к востоку полумесяц, у других - пятиконечная
звезда. У отчима, к удивлению Дамира, были и звезда и полумесяц, и сколько
он ни осматривался вокруг, подобного не видел. Поправив могилу, Дамир
Ахатович стал красить оградку и красил долго, с перекурами, потом, выйдя за
кирпичную ограду кладбища, долго смотрел за овраг, где змеилась широкая,
накатанная машинами дорога. И хотя не терпелось с рассвета же отправиться на
Илек, он понимал, что так нельзя, он взрослый человек, отец семейства, и
негоже сломя голову бежать на реку, еще много дел по дому, да и
многочисленную родню нужно обойти.