"Рауль Мир-Хайдаров. Чигатай, Тупик 2" - читать интересную книгу автора

воду,- это добровольные помощники Махсума-ака поливали арычной водой двор и
обдавали из шлангов деревья, и, как после дождя, пахло землей и садом.
"Клуб, чисто мужское заведение",- часто думал в тишине вечера Краснов.
Приходило на память прочитанное об английских клубах. Но общими здесь и там
могли быть разве что давность традиций и исключительно мужской состав.
Английский клуб был закрытым, только для избранных, а чайхана была доступна
каждому. Более всего ценились здесь остроумие, общительность, доброта,
участие в жизни махалли. Краснов заметил, что директор таксопарка чаще
других поливал двор и деревья, потому что делал это ловчее всех: и пыль не
поднимал, и грязь не развозил, и после него долго еще лежал на земле влажный
узор, нанесенный простым шлангом. Знал он и то, что директор завозил на зиму
в чайхану уголь и дрова и на краску в ремонт не скупился, но чтобы к нему
из-за этого было какое-то особое отношение, Краснов не замечал.
...Позже, когда он сам стал начальником управления и продолжал
подниматься все выше по служебной лестнице, Борис тоже немало сделал для
этой чайханы, но отношение к нему оставалось таким же ровным, как и вначале.
И всегда называли его здесь "инжинир", вкладывая в это слово раз и навсегда
заложенную меру уважения...
Заканчивая играть в шахматы, когда на город уже ложились дымные
сумерки, Борис Михайлович иногда замечал, как в чайхане появлялись дети. Они
молча отыскивали кого надо и, что-то шепнув, бесшумно исчезали.
И Краснов представлял, как когда-нибудь он будет так же ходить вечерами
в махаллинскую чайхану, играть в шахматы или нарды, или просто сидеть на
открытой веранде с чайником чая и за ним, приглашая его на ужин, будут
прибегать сын или дочь...
Он и многих детей уже знал, потому что работников управления часто
приглашали на праздники, свадьбы, торжества в махалле.
В тесных, похожих на японские, двориках от бывших садов остались лишь
орешина или урючина, яблонька или одинокий тутовник и в центре непременно
крохотные клумбы с цветами. В этих домах, окнами во двор, с балаханой на
втором этаже, текла ровная, скрытая от глаз жизнь.
Отсутствием пышности, простотой привлекала его и чайхана в махалле.
Здесь никому не было дела до его куцых пиджаков и стоптанных башмаков. Здесь
признали в нем его самого...
Много позже, когда время у него было расписано по минутам и он редко
бывал в чайхане, ему почему-то вспоминались стихийно возникавшие вечерами
компании: директор школы, билетер из кинотеатра, управляющий банком, мастер,
украсивший резьбой потолки всей махалли, усатый инспектор ГАИ, директор
таксопарка, кладовщик Мергияс-ака, молчаливый мясник, слесарь с авиазавода и
немногословные старики, коротавшие свои дни здесь. И с высоты житейского
опыта Борис Михайлович понимал, что такое широкое и разностороннее общение
возможно было только в рамках чайханы. Может, это вспоминалось ему потому,
что он видел, как неожиданно и стремительно люди стали объединяться в
компании, следуя совсем иным принципам...
Нравился ему и неписаный кодекс поведения: например, в чайхану не
заходили выпив и не распивали там в открытую. Борис Михайлович видел
несколько раз, как взрослые, солидные люди, можно сказать, хозяева махалли,
перед тем как подадут плов, тайком слив водку в чайник, обносили пиалой,
словно чаем, сидящих за дастарханом. Казалось бы, чего проще: ставь бутылку
в центре, стаканов достаточно, шуми, провозглашай тосты - кто посмеет что