"Рауль Мир-Хайдаров. Чигатай, Тупик 2" - читать интересную книгу автораводу,- это добровольные помощники Махсума-ака поливали арычной водой двор и
обдавали из шлангов деревья, и, как после дождя, пахло землей и садом. "Клуб, чисто мужское заведение",- часто думал в тишине вечера Краснов. Приходило на память прочитанное об английских клубах. Но общими здесь и там могли быть разве что давность традиций и исключительно мужской состав. Английский клуб был закрытым, только для избранных, а чайхана была доступна каждому. Более всего ценились здесь остроумие, общительность, доброта, участие в жизни махалли. Краснов заметил, что директор таксопарка чаще других поливал двор и деревья, потому что делал это ловчее всех: и пыль не поднимал, и грязь не развозил, и после него долго еще лежал на земле влажный узор, нанесенный простым шлангом. Знал он и то, что директор завозил на зиму в чайхану уголь и дрова и на краску в ремонт не скупился, но чтобы к нему из-за этого было какое-то особое отношение, Краснов не замечал. ...Позже, когда он сам стал начальником управления и продолжал подниматься все выше по служебной лестнице, Борис тоже немало сделал для этой чайханы, но отношение к нему оставалось таким же ровным, как и вначале. И всегда называли его здесь "инжинир", вкладывая в это слово раз и навсегда заложенную меру уважения... Заканчивая играть в шахматы, когда на город уже ложились дымные сумерки, Борис Михайлович иногда замечал, как в чайхане появлялись дети. Они молча отыскивали кого надо и, что-то шепнув, бесшумно исчезали. И Краснов представлял, как когда-нибудь он будет так же ходить вечерами в махаллинскую чайхану, играть в шахматы или нарды, или просто сидеть на открытой веранде с чайником чая и за ним, приглашая его на ужин, будут прибегать сын или дочь... приглашали на праздники, свадьбы, торжества в махалле. В тесных, похожих на японские, двориках от бывших садов остались лишь орешина или урючина, яблонька или одинокий тутовник и в центре непременно крохотные клумбы с цветами. В этих домах, окнами во двор, с балаханой на втором этаже, текла ровная, скрытая от глаз жизнь. Отсутствием пышности, простотой привлекала его и чайхана в махалле. Здесь никому не было дела до его куцых пиджаков и стоптанных башмаков. Здесь признали в нем его самого... Много позже, когда время у него было расписано по минутам и он редко бывал в чайхане, ему почему-то вспоминались стихийно возникавшие вечерами компании: директор школы, билетер из кинотеатра, управляющий банком, мастер, украсивший резьбой потолки всей махалли, усатый инспектор ГАИ, директор таксопарка, кладовщик Мергияс-ака, молчаливый мясник, слесарь с авиазавода и немногословные старики, коротавшие свои дни здесь. И с высоты житейского опыта Борис Михайлович понимал, что такое широкое и разностороннее общение возможно было только в рамках чайханы. Может, это вспоминалось ему потому, что он видел, как неожиданно и стремительно люди стали объединяться в компании, следуя совсем иным принципам... Нравился ему и неписаный кодекс поведения: например, в чайхану не заходили выпив и не распивали там в открытую. Борис Михайлович видел несколько раз, как взрослые, солидные люди, можно сказать, хозяева махалли, перед тем как подадут плов, тайком слив водку в чайник, обносили пиалой, словно чаем, сидящих за дастарханом. Казалось бы, чего проще: ставь бутылку в центре, стаканов достаточно, шуми, провозглашай тосты - кто посмеет что |
|
|