"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу автора

их не помог. Будто бы фотографировали они, как жандармы в шиитских кварталах
орудуют, - Рудаки хотел сказать: фотографировали зачистки в шиитских
кварталах, но вовремя вспомнил, что слово это из другого времени, и так не
ясно было, понимал ли Якуб все, что он ему говорил, поэтому он повторил: -
Мне день пересидеть надо, а ночью я, наверное, попробую в Ливан уйти.
- Ливан надо, - Якуб поцокал языком. - Йалла.*
______________
* Пошли (араб.).


Дом, в который привел его Якуб, напоминал старые грузинские дома,
которые Рудаки когда-то видел в Сухуми и в Тбилиси, на берегу Куры. Был он
двухэтажный, из потемневшего от времени дерева, с длинным крытым балконом на
втором этаже. Они вошли в темную прохладную комнату с земляным полом, по
которому разгуливали куры. За низким, покрытым ковром столиком сидел, как
показалось Рудаки, старик, хотя было темно и точно сказать было трудно.
- Мархаба,* - поздоровался Рудаки, но старик не ответил.
______________
* Здравствуйте (араб.).

Якуб присел возле старика на корточки и шепотом заговорил с ним на
незнакомом языке.
"По-армянски, должно быть", - подумал Рудаки и осмотрелся. Глаза
привыкли к полумраку, и он увидел, что в комнате есть еще люди: на низких,
покрытых коврами лавках сидело несколько женщин в черных балахонах, головы и
нижняя часть лица были у них закрыты хиджабом - традиционным мусульманским
головным платком.
"Наверное, не армяне это, - решил Рудаки, - армяне хиджаб носить не
станут - они ведь христиане".
Тут подошел Якуб и сказал, чтобы он дал деньги.
- Сколько? - спросил Рудаки.
- Двести, - ответил Якуб.
Якуб отдал деньги старику, и тот повел их по крутой лестнице на второй
этаж в комнатушку без окон, в которой не было ничего, кроме топчана возле
одной стены и огромного зеркала на другой.
- Шукран,* - поблагодарил Рудаки старика, тот опять не ответил и молча
вышел.
______________
* Спасибо (араб.)

- Ночью Ливан идти надо, - сказал Якуб, - он скажет когда.
Якуб показал на дверь, за которой скрылся старик, и вышел за ним.
Рудаки хотел остановить его, дать ему денег, но потом передумал: Якуб
рисковал ради светлой цели - возвращения в родной Ереван и деньги вряд ли
взял бы, кроме того, денег уже оставалось немного, а если идти через
границу...
Он сел на топчан, а потом, немного поколебавшись, лег, предварительно
отвернув в сторону грязное покрывало, простыня под ним была еще грязнее, но
делать было нечего. Бутылку с синим крестом он поставил на пол, и через
какое-то время стало ему так тошно от всего этого: от комнатушки убогой,