"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу автора

"Начинается", - подумал Рудаки и опять мысленно призвал себя к
спокойствию.
- Я иврита тоже не знаю, к сожалению, - он заставил себя улыбнуться. -
Но дело не в этом. Я вижу, что вы не хотите отвечать и на мой второй вопрос,
хотя он легкий и, задавая его, я шел вам навстречу. Ну что ж, в таком
случае, я вынужден поступать в соответствии с правилами. Я даю вам
положенные пятнадцать минут для ответа на третий вопрос. Запишите,
пожалуйста: типы семантических моделей. Скажите мне, когда будете готовы.
- Все равно зачет поставишь! - злым шепотом сказал Устименко, встал и
покинул аудиторию. Рудаки опять заставил себя улыбнуться.
Как только Устименко вышел, дверь тут же снова открылась, но вместо
ожидаемого следующего студента в ней возникла ухмыляющаяся физиономия
китаиста Вонга.
- Ну что, поставили принцу зачет? - ехидно поинтересовался Вонг.
- Придется, - хотел ответить Рудаки, но проснулся.
В дверь стучали.
- Мин геда? Шу cap?* - еще не совсем проснувшись, автоматически спросил
он по-арабски и стал лихорадочно соображать, где он, и выходило, что он в
Хаме, в какой-то гостинице. "Зенобия" - он вспомнил, что гостиница
называется "Зенобия", а дверь между тем открылась и вошел араб-слуга.
______________
* Кто это? Что случилось? (араб., диал.)

Встав с постели и поспешно натягивая джинсы, Рудаки как-то сразу
осознал окружающее и понял, что было это окружающее по меньшей мере
неприятным, чтоб не сказать опасным.
- Облава, сайд,* - шептал слуга, оглядываясь на дверь, - жандармы
проверяют гостиницы, скоро будут у нас.
______________
* Господин (араб.).

Надо уходить. Фавваз ваш паспорт спрятал - потом отдаст, когда
вернетесь, а так скажем, что не было вас здесь.
Он стал поспешно заправлять постель, с которой только что встал Рудаки.
Бросая свои вещи в чемодан, Рудаки вспомнил еще кое-что: что слугу
зовут Хамад и что не зря он давал ему щедрые чаевые - вот теперь спасает он
его от облавы, что Фавваз - это хозяин гостиницы и тоже его спасает, хотя и
из шкурных соображений - если Рудаки арестуют, то и ему не поздоровится, и
что паспорт у него фальшивый - на имя алжирского коммерсанта Фуада Румейли.
"Хорошо, что Фавваз паспорт не отдает, так проще: признаюсь, кто я
такой, и все, - думал он, осматривая номер - не забыл ли чего, - Гусев
говорил, что можно, в крайнем случае, признаться, и отпустят в конце концов,
с Империей связываться не станут. Если сразу не шлепнут, - тут же поправил
он себя, - жандармы сначала стреляют, а потом спрашивают".
И его вдруг затрясло мелкой дрожью. Трясущимися руками он достал из
чемодана початую бутылку швейцарского коньяка с синим крестом на этикетке (-
Не пьем, а лечимся! - говорили они обычно про этот крест), которую впопыхах
туда засунул, пошел в ванную, выпил там полстакана и назад в чемодан бутылку
прятать не стал. Хамад все это время ходил за ним и тихо поминал аллаха.
Скоро Хамад выпустил его из гостиницы через черный ход на узкую улочку