"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу автора

хоть убей, не понимал, что он должен понимать, то есть сейчас-то он понимал,
что он должен понимать, но понимал только потому, что уже один раз был в
этой ситуации, а вот тогда, в первый раз...
Он подумал: "Может, отказаться?" - но знал, что не откажется сейчас,
как не отказался тогда.
- Вы же понимаете, что наши сотрудники не могут там появиться без
дипломатических осложнений, - продолжал Гусев, - поэтому было решено
попросить вас в порядке, - он замялся, подыскивая формулу, - э... в порядке
патриотической инициативы, - закончил он фразу бодрым тоном, обрадовавшись
найденной формуле, и вопросительно посмотрел на Рудаки.
- Ладно, - сказал Рудаки, - я согласен. Когда ехать надо?
И опять он спросил себя: "Почему я в этот раз не отказался? Просто
эксперимента ради, чтобы проверить теорию Хироманта. Может быть, если бы я
отказался, все пошло бы иначе и не послали бы меня никуда".
Но он не отказался, и произошло все так же, как и раньше. Сначала один
сотрудник ведомства Гусева строго инструктировал его по поводу того, чем ему
там следует интересоваться: показывал фотографии разных танков и
бронетранспортеров и сирийских солдат в форме разных родов войск;
рассказывал, как определить численность войск по количеству офицеров разных
званий, и призывал быть бдительным и внимательным и ни в коем случае ничего
не записывать.
- А главное - ничего не пейте, - завершил он свой инструктаж.
При этом Гусев сочувственно вздохнул, и стало ясно, что ему самому это
требование представляется слишком уж жестоким.
Зато второй сотрудник того же ведомства оказался либералом.
- Вы там выпейте как следует, - посоветовал он, - и все легче пойдет.
А насчет танков и прочих видов вооружения пояснил, что их это не
интересует, что они это и так знают, потому что все вооружение Советское, а
интересует их, чтобы Рудаки вернулся живым и рассказал, что там происходит.
- А то, - добавил он, - мы с нашими тамбовскими рожами там появиться не
можем.
Рудаки вспомнил, как Гусев говорил про "дипломатические осложнения", и
усмехнулся. Скоро он уже сидел в маршрутном такси, направлявшемся в город
Хаму.
С балкона гостиницы "Гренада", в которой он жил в Дамаске, была хорошо
видна стоянка междугородних маршруток, и в его номере слышны были по утрам
громкие крики зазывал: "Бейрут!", "Бейрут!" или "Халеб!", "Халеб!" - так
по-арабски назывался город Алеппо, второй после Дамаска крупный город Сирии.
Но вот в маршрутки, направляющиеся в Хаму, пассажиров никто не зазывал.
Только после долгих осторожных расспросов в гостинице он нашел одно такое
такси в переулке. В нем сидел только один пассажир, хотя другие маршрутки
ходили переполненными, шофер, стоявший возле машины, пассажиров не искал, в
ответ на вопрос Рудаки "Хама?" буркнул "Тфаддаль",* залез в машину и, когда
Рудаки сел, они тут же тронулись.
______________
* Прошу (араб.).

Насколько он помнил, и раньше (больше тридцати лет назад - кошмар!) сел
он в такую же или похожую машину - назывались эти итальянские лимузины с
дизельным двигателем то ли "Ламбретта", то ли "Ламборджини", и почти все