"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

которых спустили с цепи!..
- Вы, Алексей Григорьевич, - нетерпеливо перебил сухощавый человек в
военном кителе без погон, - как пробирались в Питер? Через Мемель?
- Нет, через Финляндию. - И граф Оболин опять повернулся к Кириллу: -
Тогда первый раз в двадцатом веке весь этот сервиз был выставлен на стол.
Сегодня - второй... И последний. Аминь!
- Вот за это и выпьем! - Князь Василий Святославович
Воронцов-Вельяминов вскочил со своего места в явном нетерпении.
За ним поднялись все остальные, чокнулись. Через час стол являл
живописный хаос, несмотря на высокие титулы гостей и светское образование, -
наголодались люди на большевистских харчах. Раскрасневшиеся лица, гул
голосов, смятые салфетки, в золотых тарелках и блюдах - объедки. Но и в
таком виде сервиз великолепен, отметил Кирилл Любин. И еще он обнаружил, что
на всех предметах сервиза повторяются лаконичные фрагменты сцен,
изображенных на боках братины. "Гениями были мастера", - подумал Любин.
И еще одно наблюдение во время пиршества сделал Кирилл: Свечка и
дворецкий по-прежнему молча и профессионально служили господам - подливали в
рюмки и кубки, меняли тарелки, подносили тому или другому блюда и закуски.
Только на бесстрастном лице Никиты Толмачева временами появлялась тень
улыбки. Какой-то особой улыбки... Любин не мог определить какой. Злой?
Иронической?
А барон фон Кернстофф почему-то рыдал над своей тарелкой, бормоча:
- Пропало, все пропало! Майн готт!
И тут вскочил князь Василий, уже совершенно пьяный, с золотым кубком в
руке, закричал:
- За Россию, господа! Я предлагаю тост за Россию!
Человек в военном кителе с силой ударил кулаком по столу - и мгновенно
стало тихо.
- За Россию? - повторил он. - За какую Россию, князь, вы предлагаете
выпить? Может быть, за красную Россию? Большевики утверждают, что другой
отныне не дано!
- За белую Россию... - растерянно пролепетал Василий Святославович,
трезвея.
- Белой России нет! - Человек в военном кителе все больше распалялся. -
Пока есть только белое движение за Россию. В нем, в нем, князь, наше место!
Надо бороться! Все силы, все, что есть, пока не поздно... Крестьянские
восстания против большевистского насилия на Урале, в Сибири, на Кубани... -
лихорадочно говорил сухощавый военный. - В руках чехословацкого корпуса вся
Средняя Волга, на Дальнем Востоке мы получаем американское оружие. Бороться,
господа, бороться! Я... Лично я завтра - на Украину, к Деникину. А вы? Вот
вы, граф, - повернулся он к хозяину дома, - бежите за границу со своим
сервизом?
- Бегу, - спокойно сказал граф Оболин. - И сегодняшняя наша встреча,
господа, простите, не встреча, а прощание. И поминки одновременно. Поминки
по бывшей России. Бегу, любезный мой Николай Илларионович. А что прикажете
делать? Я сугубо штатский человек, палить из ружей не умею, махать саблей
тоже. Слава богу, жену с дочерью еще в семнадцатом, когда жареным запахло, в
Женеву отправил. Теперь и сам не вернулся бы, да вот... - Алексей
Григорьевич взял в руку золотой кубок, долго, пристально рассматривал
рисунок на нем. - Еще в шестнадцатом году сюда сервиз перевезли. Из