"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу авторабасурманская". Тут надо отметить: никогда и никому не говорил потом Петр
Иванович о дивном видении у стен Катлинского завода. И не потому вовсе, что не поверят, или поднимут на смех, или, того хуже, сочтут разумом помутившимся. Вовсе нет! А вот будто зарок взят свыше: молчи! Молчи, потому как тайна сия - не твоя... И так было и будет со всеми, с кем соприкоснутся, войдут в контакт Черные и Белые воины, посланцы в наш мир Черного и Белого Братств, на поле вечной битвы за Золото и души людские. Между тем Людвиг Штильрах продолжал: - Мастера, потому как вот у Прошки Седого руки золотые. А без подмастерьев своих, Данилки, Егорки да Васьки Лаптя, не может он чудо творить. - Что за чудо? - спросил граф Панин. Хлопнул в ладоши Людвиг Штильрах, и двое слуг внесли в пыточную подносы с посудой дивной, с кубками да блюдами красоты сказочной. Через кровавый туман, через хлад близкой смерти смотрел с дыбы на свои творения Прошка Седой, и два солнца вспыхнули в его гаснущих очах. - Бунтовали... Так нечистый их ослепил, - говорил Людвиг Штильрах, по-прежнему стоя на коленях. - Яви к ним милость, ваше сиятельство. Не об их душах молю, о богатстве и славе Государства Российского пекусь. Тихо стало в пыточной. Только слабый стон срывался с искусанных губ Данилки-мастерового. Долго не мог граф Панин оторвать взора от изделий мастера Прошки Седого и его подмастерьев. - Ладно, - сказал Петр Панин после тяжкого раздумья. - Пусть свой сатанинский грех до конца дней делом искупают. В кандалы их и цепью сковать. Так и посуды свои работать будут. Людвиг Штильрах, отирая рукавом пот с лица, сделал поспешный знак заплечных дел мастерам. Те, не спеша особо, сдернули с дыб Прошку Седого и подмастерьев его, Данилку, Егорку и Ваську Лаптя. Рухнули на земляной пол истерзанные тела. Путешествие "Золотой братины" Глава 8 Ожившая легенда Ораниенбаум, 23 сентября 1918 года, поздний вечер - ...Еще, любезный Кирилл Захарович, - продолжал граф Оболин, - в завещании прадеда было сказано: сохранять сервиз в тайне сто двадцать шесть лет, а по прошествии срока устроить званый ужин на семьдесят персон. Все рассчитал Григорий Григорьевич: настал новый, тысяча девятисотый год... Батюшка мой, Григорий Александрович, тот новогодний ужин и учинил. Кстати, на нем был барон фон Кернстофф. Помните, Иван Карлович? - Как забыть! - воскликнул барон. - Только его и нашел из званых тогда... - вздохнул граф Оболин. - Где все? Что сделала с Россией эта красная сволочь... Эти толпы оборванцев, |
|
|