"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автораподавления. Молод, строен, с бледным картинным лицом, светлые волосы
ниспадают на плечи. - Граф! - прозвучал спокойный властный голос. - Мастеровых губить - грех перед Россией. - Пошто так?... - очумело прошептал граф Панин. - Искусники они великие. А искусство творящие - благо. - Ветер развевал волосы белого вестника, и увидел командующий войсками подавления знак под правым ухом незнакомца: крохотную коричневую бабочку. - Благо для страны, в коей им жизнь дана. И буквально на глазах растаял белый вестник, вместе со своим конем обратившись в прозрачный силуэт. "Видение! - крестясь, подумал граф Панин. - Нельзя ослушаться..." И крикнул Петр Иванович зычным командирским голосом: - Мастеровых живыми! Живыми брать! Вон того, седого, и волчат, что вокруг вертятся. - Однако ж про себя подумал: "Но все одно - бунтовщики! И спрошу с них как с бунтовщиков". И уже кончился бой. Нет под стенами Катлинского завода живых пугачевцев. Только мастеровые. Подлетел к графу Панину на взмыленном коне полковник с окровавленным лицом, Николай Демин, отрапортовал: - Сделано, ваше сиятельство, Петр Иванович, изловили. Среди безжизненных тел пугачевцев и царских воинов спешившиеся драгуны держали седого мастерового и трех его подмастерьев. - В пыточную! - приказал граф Панин. - Пусть там как положено... Скоро наведаюсь. Петр Иванович отобедал в отведенных ему покоях, запив обильную еду ковшом мятной медовухи, соснул часок и - за дело. В сводчатый подвал, организовал все как положено. Были вздернуты на дыбы седой великан и трое его молодых товарищей. Были истерзаны раскаленным железом и кнутом их обнаженные тела. Пять заплечных дел мастеров в красных рубахах колдовали у красного горна и теперь ждали приказаний графа Панина. Сел командующий войсками подавления на табурет возле жаркого горна, посмотрел с усмешкой на седого, у которого голова на плечо уронилась. - Так вот где вы Емельке Пугачу оружие ковали! - закричал граф Панин, и страшный голос его эхом отдался под каменными сводами. - Воры! Бунтовщики! Мужицкого царя захотели? Матушка-императрица вам нехороша? Давай, палач, давай! Чтоб неповадно было. - Засвистел кнут, задымилась, трескаясь, кожа на мускулистом теле, нечеловеческий вопль наполнил каменные подвалы. - Я Емельку самолично изловлю, - кричал Петр Панин. - И к ногам государыни нашей доставлю. Это говорю вам я, граф Панин! - Он сделал знак палачам, и двое из них - один с раскаленными щипцами, другой с кожаным кнутом - подошли к седому мастеру. И в этот момент ворвался в пыточную, тяжко дыша, пожилой тучный человек с черной растрепанной бородой, бухнулся перед графом Паниным на колени. - Ваше сиятельство! Яви божескую милость!.. - Кто таков? - перебил Петр Иванович. - Управляющий заводом, ваше сиятельство! - с колен ответил тучный человек. - Людвиг Штильрах. - О чем просишь? - насупил брови граф Панин. - Оставь, ваше сиятельство, бунтовщиков сих живыми. Мастера! "Оставлю, - подумал граф Панин. - Только не по твоему указанию, рожа |
|
|