"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

Наручные часы показывали четверть седьмого. Закрыв на ключ свой
кабинет, он быстро прошел по коридору в его конец и, остановившись у двери,
обитой светлым металлом, с табличкой "Охрана. Посторонним вход воспрещен",
нажал красную кнопку рядом с дверной рамой.
Тотчас щелкнул замок - дверь открылась. Перед директором музея стоял
крепкий парень в десантном камуфляжном костюме, с "калашниковым" на плече,
дулом вниз, Федор Рябушкин - квадратный, могучий, с короткой крепкой шеей и
маленькой головой.
- Добрый вечер, Иван Кириллович, - сказал тот, похоже, несколько
смутившись. - У приборов (Федя служил на флоте) Остап и Воротаев Никодим
Иванович, а я вот ужин готовлю.
- Постой, постой! - перебил Любин. - Почему Воротаев? Ведь ваш командир
Великанов!
- А он попросил Воротаева подменить его сегодня. Никодим Иванович
говорит...
В это время из-за перегородки, за которой скрывались пульт управления
сигнализацией и мониторы, вышел Никодим Иванович Воротаев - старейший
работник музейной охраны. Он трудился здесь уже более двадцати лет, ему
перевалило за шестьдесят, и был он крепок, спокоен, немногословен, надежен -
директор музея всегда ставил его в пример молодым охранникам. Воротаев
служил в музее еще при отце Любина, его помнил Иван Кириллович с той поры,
когда был студентом Историко-архивного института, а здесь, у отца, проходил
практику.
"Все к лучшему, - подумал он. - Даже хорошо, что сегодня во главе
охраны Иваныч. С ним я как за каменной стеной".
- Здравствуйте, Иван Кириллович, - заговорил командир группы спокойно,
чуть-чуть замедленно, преданно глядя на директора музея. - Смену приняли, по
залам прошли, все в порядке, везде техника работает безотказно...
- Погодите, погодите, Никодим Иванович, - перебил Любин. - Что
случилось? Ведь командир этой смены Великанов!
- Тут такое дело... Попросил подменить его, что-то дома стряслось...
- Но почему же меня не поставили в известность?
- Так, Иван Кириллович, мне Валентин позвонил буквально часа в четыре.
Хорошо, дома застал - я как раз собирался на дачу ехать.
- Да что у него приключилось?
- Не сказал. Спешил очень. И голос такой... Срывается.
- Ну ладно, потом разберемся.
Непонятная тревога, возникшая вроде бы без всякой причины, заставила
сильнее забиться сердце Ивана Кирилловича.
- Хорошо... - Любин помедлил. - Выйдем-ка на минутку.
Они оказались в коридоре. Директор музея плотно закрыл дверь.
- Вот что, Никодим Иванович, - сказал, волнуясь, Любин, - сейчас ко мне
пожалуют гости. Вернее, один очень важный гость со своей охраной. Мы пройдем
в зал с "Золотой братиной". Когда будем выходить из кабинета, я тебе
позвоню, и ты отключишь сигнализацию стенда с сервизом...
- Это зачем же? - насторожился командир охраны. - Такого еще никогда не
было за все время, как я здесь работаю. И по инструкции не положено.
- А слово директора вам не приказ? - улыбнулся Иван Кириллович, и
только что возникшая тревога исчезла: "Совсем я психом стал". - Не
волнуйтесь, Никодим Иванович. Все сами увидите и поймете. Я вам позвоню, и