"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

недавно принятый на работу по протекции, заслуживающей полного доверия, - из
спецназа (после того как его комиссовали: он в Чечне получил легкое ранение
и возвращаться на прежнюю службу не захотел). Это был молчаливый, замкнутый
парень могучего телосложения, четкий, резкий, чем-то похожий на робота, для
которого главное в жизни - приказ, и выполнить его надо во что бы то ни
стало. Еще днем Иван Кириллович сказал ему, что в половине седьмого подъедет
к воротам музея фургончик "Мерседес-бенц" номер А 816 ЕН, РУС 77 и троих
людей, которые в нем будут, надлежит пропустить к нему.
- Все понял, товарищ директор! Будет сделано, - четко ответил
белобрысый, коротко стриженный Николай Якименко, и Иван Кириллович, впервые
внимательно заглянув в его глаза, увидел в их синеве и ясности нечто
неумолимое.
- Когда они подъедут, позвоните мне, - сказал Любин.
- Слушаюсь!
У пульта и мониторов дежурили еще трое охранников во главе с командиром
всей группы. Итого четыре человека, все вооруженные автоматами Калашникова с
полным боекомплектом, все прошедшие соответствующую подготовку или в армии,
или в милиции, или на спецкурсах, все трижды проверенные. Всего их было
двенадцать человек, и всех лично знал Иван Кириллович Любин. Каждая смена (а
их было три) заступала на работу в семнадцать часов на полные сутки, и двое
суток люди отдыхали. Командиры групп получали оклады в полтора раза больше
директорского, у остальных охранников она приближались к месячному заработку
Любина. И он считал, что это справедливо. Охрана в Музее народного искусства
России - особая гордость ее директора. Она досталась ему по наследству от
отца, Кирилла Захаровича Любина, бессменного руководителя музея со дня его
основания.
В конце шестидесятых годов произошла дерзкая, даже наглая кража
деревянной скульптуры монаха в человеческий рост, привезенной из глухой
старообрядческой деревни Пензенской области, - редчайшего экспоната конца
XVII века. Следствие показало, что похищение произошло при попустительстве
или халатности ночных сторожей. Вот после этого случая Кирилл Захарович
добился двух нововведений, которые коренным образом изменили статус охраны
его музея. Во-первых, теперь подбор кадров происходил при активном участии
его руководства, а дубликаты личных дел передавались в отдел кадров, то есть
они как бы становились членами коллектива музея. Во-вторых, имея высоких
покровителей в Министерстве культуры, директор сумел значительно повысить
оклады, вернее, организовал доплату к основному окладу, которую те получали
в бухгалтерии музея. Работать у Любина стало весьма престижно: во
вневедомственной охране Москвы существовал в ту пору даже конкурс на место в
музее, и от претендентов требовались надежные рекомендации. И сейчас, при
Иване Кирилловиче Любине, все оставалось по-прежнему. Кроме одного:
Министерство культуры ликвидировало финансовую дотацию на охрану, но
директор нашел выход: у музея появилось два мощных спонсора - коммерческий
банк "Агрус" и благотворительный фонд "Возрождение", созданный для поддержки
народного творчества в России.
Выходя из своего кабинета и намереваясь спуститься в подвальные
помещения ("Только взгляну на "Братину" - и тут же вернусь"), директор
просмотрел список бригад охраны, который лежал у него на письменном столе
под толстым стеклом. "Сегодня смена Великанова. Понятно. Загляну к Валентину
Николаевичу на пару минут".