"Павел Николаевич Милюков. Воспоминания (1859-1917) (Том 2) " - читать интересную книгу автора

готов был превратить в общеобразовательную - низшую школу, четырехклассное
духовное училище и даже, при переработке, сделать из нее шестиклассную
"прогимназию". Но средняя школа, духовная семинария, должна была остаться
строго конфессиональной - без выхода из нее в другие учебные заведения и,
как было формулировано при Саблере, служить исключительно для подготовки
пастырей. Высшей школой для нее была - уже чисто богословская духовная
академия, ректором которой должен был быть епископ, а большинством
преподавателей - лица "православного образа мыслей" и "предпочтительно
состоящие в священном сане". Государственная Дума могла высказывать
пожелания и должна была ассигновать средства, но по существу вмешательство в
дело духовной школы для нее не допускалось. В конце последней сессии царь
подчеркнул эту недопустимость в личном обращении к членам Думы.
Насколько в вопросах самоуправления, школы и веры мы все же находили
точки соприкосновения с думским центром, настолько же в вопросах
национальных нам приходилось вести с ними непрерывную борьбу. Из русского
"национализма", русских "национально-исторических" начал большинство этой
Думы делало себе политическую рекламу, слепо готовя России рост
сепаратистских стремлений. Не только во имя принципиальных соображений, но
просто во имя сохранения единства России мы предупреждали против этого
гибельного пути. Но это направление внутренней политики, в котором
искаженное народное представительство шло дальше самого правительства, уже
начало приносить отравленные плоды. Далеко было то время (Первой Думы),
когда в Центральном комитете партии Народной свободы участвовали такие
видные представители народностей России, как А. Р. Ледницкий (поляк), Я.
Чаксте (будущий президент латвийской республики), Я. Я. Теннисон (будущий
премьер эстонского правительства), М. С. Аджемов (армянин), M. M. Топчибашев
(председатель азербайджанского правительства), И. Я. Шраг (украинский
деятель) и др. Теперь представители национальных интеллигенции, лишенные
значительной части мандатов в Третьей Думе, перебрались заграницу и
организовали там пропаганду против России - "тюрьмы народов"...
Моя главная работа по национальным вопросам сосредоточилась, как уже
видно по числу моих выступлений, на финляндском вопросе. Когда позднее, в
"Земщине" Маркова II, появилось заявление, что я подкуплен финляндцами, мой
друг и постоянный защитник О. О. Грузенберг, с своим огненным темпераментом,
настоял на том, чтобы я поднял в суде дело о клевете. Как можно было ожидать
при тогдашних политических настроениях, суд вынес двусмысленный приговор,
оправдав меня, обвинителя, но не обвинив прямо обвиняемых. А я теперь думаю,
что я, действительно, был "подкуплен". Меня подкупила симпатия к этому
народу - задолго до споров в Третьей Думе.
Еще во времена безумной политики генерал-губернатора Бобрикова, так
печально закончившейся террористическим актом 1904 г., я следил со вниманием
за героической борьбой всего народа, в строго конституционных формах, против
петербургской бюрократии. На парижском съезде мы приняли моральные
обязательства по отношению к финляндцам, и Первая Дума эти обязательства
исполнила, политическое гостеприимство финляндцев в годы нашей партийной
борьбы, мои приезды в Финляндию, а затем и моя постоянная оседлость в
крестьянской глуши познакомили меня ближе с финляндским крестьянством.
Я прикоснулся к самому источнику национальной силы этого маленького
народа, узнал мужицкое упорство и стойкость в защите прав, фанатическую
любовь к родной земле и готовность к жертве, сознательный патриотизм