"Павел Николаевич Милюков. Воспоминания (1859-1917) (Том 2) " - читать интересную книгу автора

Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия 1859-1929,
под редакцией С. А. Смирнова, Н. Д. Авксентьева, М. А. Алданова, И. П.
Демидова, Г. Б. Слиозберга, А. Ф. Ступницкого. Париж, 1929. (В продажу не
поступила).). По этому списку я составил прилагаемую здесь таблицу (См.
приложение I-ое, в конце книги.), распределив материал по пяти сессиям
Третьей Думы, по предметам выступлений и по календарным датам (11, V - 11
мая и т. д.). Я вернусь к содержанию этой таблицы, но прежде всего сделаю
несколько общих замечаний о характере моей работы. Общее число моих
выступлений - 73 в Третьей и 37 в Четвертой Думе - само по себе довольно
значительно; но оно еще не дает понятия о количестве труда, положенного на
мою думскую работу.
Когда И. И. Петрункевич настаивал на издании моих речей, я сделал
вырезки из отчетов: получился том в 600-700 страниц большого формата,
(издание не состоялось). По наказу думские речи должны были продолжаться не
больше часа; но в обход наказа, на случай, если речь продолжалась дольше
часа, какой-нибудь член фракции записывался говорить после оратора и, по
наказу же, мог уступить ему свое место. Мне нередко приходилось пользоваться
этой льготой. Но, чтобы сказать такую речь и заставить собрание ее
выслушать, требовалась предварительная подготовка. Она, притом, не
ограничивалась кабинетной работой, а предполагала участие в комиссии Думы,
подготовлявшей доклад по данному вопросу. Левые группы Думы, обыкновенно
ограничивавшиеся декларативными выступлениями, могли освободить себя от
комиссионной стадии работы. Мы, при нашем взгляде на характер работы в Думе,
этого не могли. Я, в качестве председателя фракции, должен был не только
следить за общим ходом дел в Думе, но и знакомиться с материалами, подчас
обширными, вносимыми в Думу разными ведомствами, принимать личное участие в
разработке их в комиссиях, в которых подготовка доклада получала
политическое значение (как, например, в бюджетной), и, наконец, брать на
себя специальную работу по вопросам, по которым во фракции не находилось
специализовавшихся сочленов. Все это объясняет то разнообразие тем, на
которые мне приходилось говорить в общих собраниях Думы, а также и то
количество предварительного труда, которое требовалось употребить на
подготовку этих выступлений.
Новое направление деятельности фракции, неизбежно, изменило отношение
ее к Центральному комитету партии. Конечно, Центральный комитет в Москве и
его отделение в Петербурге продолжали собираться в прежнем составе наших
испытанных деятелей. Но некоторые из них, и притом главные, как осужденные
по Выборгскому процессу, были формально отброшены от политической
деятельности, а ее измельчание отбило у них, вместе с возможностью, и вкус к
ее продолжению. Политика большинства Думы была отвратна, роль оппозиции,
особенно по началу, казалась бесплодной и второстепенной, характер думской
работы - мелким и будничным, а ее темп не давал возможности следить за нею и
руководить ею со стороны. По необходимости, моя личная роль становилась
гораздо более ответственной, чем прежде, и около меня складывался круг более
молодых деятелей, имена которых, через печать, становились известны России.
Куда-то, вдаль от нас, ото-. двигались и наши партийные группы в провинции.
Их общее настроение, и прежде более левое, не поспевало эволюционировать за
нами. Партийные съезды собирались все реже; 8-й и 9-й собрались уже при
исключительных политических условиях 1917 года. Наша связь с провинцией
поддерживалась регулярно издаваемыми отчетами фракции о ее деятельности в