"Павел Николаевич Милюков. Воспоминания (1859-1917) (Том 2) " - читать интересную книгу автора

Боснии, но соединял Вену (через Сараево) с путем на Салоники. В то же время
он закреплял за Австрией центральный стратегический пункт для продвижения в
турецкие владения. Речь Эренталя произвела громадную сенсацию, как наглядное
проявление захватной политики. Извольский поспешил противопоставить
австрийскому проекту поперечный славянский, соединявший Дунай с
Адриатическим морем. Этот путь обеспечивал выход к морю через Черногорию или
через Далмацию; им была заинтересована, через Албанию, и Италия. Ни один
проект не осуществился; но противоположность интересов была ярко
подчеркнута, и немедленно же конфликт из балканского стал европейским. С
русской стороны было заявлено, что Австрия нарушила Мюрцштегский договор. А
Англия требовала расширения прямого общеевропейского влияния на Турцию в
македонском вопросе. Против этого решительно возражали и Австрия, и
Германия. 26 марта Извольский в особой ноте настаивал на назначении
генерал-губернатора в Македонии. А 9 июня 1908 г. состоялось давно
задуманное свидание Эдуарда VII с Николаем II в Ревеле, во время которого
была выработана новая программа македонских реформ.
Обыкновенно, в случае особенного напора Европы на Турцию в защиту
христианского населения, турецкие султаны опубликовывали какой-нибудь
собственный проект введения самоуправления провинций. Проходил опасный
момент, и все эти хатти-шерифы (1839), хатти-хумаюны (1856), даже
"конституция" Митхада (1876) и "законы" о вилайетах (1888) оставались на
бумаге. Старый турецкий режим, мне хорошо известный, продолжал безнаказанно
существовать по-прежнему. Но на этот раз случилось нечто неожиданное.
Больной человек, которого привыкла опекать Европа, вдруг ожил - не в лице
правительства, а в лице самого турецкого народа. По требованию турецкой
армии, "кровавый" султан Абдул-Хамид был принужден отказаться от престола. В
Турции начиналась новая либеральная эра, и 24 июля появилась новая
радикальная конституция, закреплявшая победу "молодой Турции". Я
почувствовал, что мои знания о Турции теперь уже недостаточны, и решил в
каникулы 1908 г. предпринять новую поездку по Балканам.
Я приехал в Константинополь как раз вовремя, чтобы застать инаугурацию
нового султана Магомета V. Я мог наблюдать торжественную процессию введения
султана в Высокую Порту. Но здесь нечего было делать. Восстание шло из
Салоник, где и находились главные вожди "младотурок". Побывав в редакции
оппозиционной турецкой газеты, - где меня встретили, как собрата по оружию,
известного русского радикала, и разговор велся в повышенном тоне, - я на
другой день выехал в Салоники. В отделении вагона против меня сидели два
пассажира: один оказался турком, другой - болгарином. Скоро завязался
оживленный разговор, который для меня послужил прекрасной интродукцией к
пониманию турецкой новой эры. Турок был одет в поношенный серый костюм; но
скоро я, заметил, что на каждой остановке поезда его ожидали депутации, к
которым он выходил для краткой беседы.
Его неважный французский язык не свидетельствовал о высокой культуре;
но это, очевидно, не мешало ему играть какую-то важную роль среди своих.
Постепенно я узнал, что его профессия - почтовый чиновник, а имя - Талаад.
Это был один из главных младотурецких вождей - свой среди местного
населения. Болгарин был, очевидно, членом македонского революционного
движения. Он в восторженных выражениях, безоговорочно, приветствовал
младотурецкий переворот. Кончены теперь наши распри; кончена борьба; мы все
теперь равны; мы все - "оттоманы", равноправные граждане, без различия рас и