"Валерий Воскобойников, Елена Милкова. Охота на скунса ("Эгида") " - читать интересную книгу автора

Беневоленский вернулся к знакомой двери и, забыв постучать, просто
нажал на ручку. Дверь сразу открылась. Он шагнул в помещение, куда проникал
только свет уличных фонарей. Но то, что доносилось из дальней комнаты,
слегка его испугало. Там слышались то стоны, то всхрапывания. Он даже
подумал, что Рая, вернувшись сюда, ударилась обо что-то и лежит теперь в
луже крови. Быстро пройдя между стеллажами, он встал в дверях дальней
комнаты и в сумеречном свете, который проникал из первой комнаты, увидел
совсем другую картину.
На том самом диванчике, где он только что неловко впервые познавал
любовь, лежал лицом кверху голый толстогубый баянист. Сидя на нем, абсолютно
голая Рая то стонала, то всхрапывала и двигалась в такт этим звукам. А
баянист, вытянув вверх руки, мял ими ее груди. На стуле около них аккуратно
висели новые джинсы.
Естественно, он не спросил о деньгах, а тихо, стараясь не хлопнуть,
прикрыл дверь. Он и в палате парням ни о чем не стал рассказывать, потому
что чувствовал себя глупо одураченным в мелкой и примитивной игре. И хотя с
тех пор прошло уже столько лет, обида всплывает и сегодня, стоит лишь
вспомнить. Хотя чего же он ожидал? Неужели верил, что за джинсы купил
настоящее чувство? Тоже, конечно, наивным был человеком.
Утром Рая отыскала его и протянула денежные купюры:
- Это, Гарик, из тебя вчера выпало, я подобрала, - как ни в чем не
бывало проговорила она.
С тех пор он долго не стремился к женской любви, а потом, преодолевая
отвращение, стал брать ее только за деньги. Он и жену свою приобрел за
деньги. Да только тут он проиграл. Женщина, которая по-прежнему считалась
его женой, уже несколько лет жила в Мюнхене, Причем весь быт обустраивал ей
по-прежнему Беневоленский. Лишь бы эта женщина не напоминала ему о сцене,
участниками которой были Борис Бельды и его жена.

Воспоминания о Манях и Монях

Андрей Кириллович охал в Кривоколенный переулок к дочери своего теперь
уже покойного директора детдома и вспоминал первое с ними знакомство.
Его привезла в детский дом тетка месяца через два после гибели
родителей. И Андрея Кирилловича, тогдашнего десятилетнего пацана, даже весть
о родительской смерти так не потрясла, как желание тетки от него избавиться.
Повзрослев, он многое переосмыслил и все ей простил. Но тогда он переживал
такое отчаяние, такой ужас в душе, словно не единственная живая родственница
собиралась от него отвернуться, а все человечество.
Потом-то он понял, что иного выхода у нее не было.
Тетке к тому времени исполнилось тридцать лет, она была не то чтобы
уродкой какой-нибудь, а, как сказали бы, неброской наружности. Не так давно
Андрей Кириллович прочитал в книге американского психолога, что именно такие
женщины - не красавицы или, не дай Бог, с каким-нибудь внешним изъяном - как
раз сильнее и глубже переживают всю гамму чувств в отношениях с мужчинами.
Так утверждал тот психолог. Переживания женщин, постоянно пользующихся
успехом, более поверхностны, и если верить ему, то гамма чувств у тетки была
глубже Марианской впадины, потому что успехом у мужчин она не пользовалась
вовсе. Но зато, работая в Публичной библиотеке, постоянно влюблялась в
какого-нибудь читателя и по вечерам звонила двум своим подругам, обсуждая,