"Линда Лаел Миллер. Флибустьер " - читать интересную книгу автора

и их друзья.
Прежде чем заговорить, Фиби молчала несколько секунд, подавляя
очередной приступ тошноты. Вся эта сцена ярко пылала перед ее внутренним
взором, хотя это произошло тогда, когда человек, сидевший перед ней, был еще
мальчишкой. Затем она спросила: - Почему они не вмешались раньше?
- Шеффилд был капитаном армии его величества, - сказал Дункан. - Помимо
этого, он имел поддержку в лице судьи и десятка солдат, которые помогли ему
привести приговор в исполнение. Моего отца, брата и остальных могли бы
повесить за то, что они сделали явились на место расправы с мушкетами и
шпагами и потребовали, чтобы меня освободили, но они все равно пошли на
риск. Слезы жгли глаза Фиби и щипали горло.
- Что было потом?
- Лукас, мой старший брат, отвязал меня от столба, я был почти без
сознания и весь окровавленный, как ты можешь представить, и меня подняли на
лошадь отца. С ним, прижавшим меня к груди, я доехал до дома. - Голос
Дункана был глухим и отчужденным. - Помню, что он рыдал.
- А твоя мать?
- Она была в истерике: перед ней был ее милый мальчик, залитый кровью с
ног до головы. Но вскоре она справилась со своими чувствами. Со временем я
поправился, а несчастная Франческа была с позором отправлена в Англию.
Капитан, как я слышал, получил чин майора и храбро сражается за короля и
свою страну.
Буря не только не ослабевала, а наоборот, бушевала все сильнее,
пригибая верхушки деревьев над их головами, завывая в сумерках, как полчища
духов, ищущих убежища в своих могилах.
- И ты продолжал жить там в Чарльстоне после того, что с тобой сделали?
- Да, пока мои политические взгляды не настроили отца против сына и
брата против брата. Но я стал блудным сыном после альянса с Континентальной
Армией, а не после инцидента с капитаном Шеффилдом.
В слове "инцидент" Фиби почувствовала неприятную двусмысленность.
- Ты хочешь сказать, что твой брат и отец тори? - спросила она, не в
силах скрыть свое удивление.
- До мозга костей, - ответил Дункан без злобы. - Сестра сообщила мне,
что, после того как я забрал свою долю наследства, которое наша бабушка
оставила Лукасу, Филиппе и мне, и снарядил судно, она построила часовню и
молится каждый день, чтобы я осознал свои заблуждения, перестал быть
изменником и пиратом и мирно выращивал хлопок. Или, по крайней мере, помог
подавить этот ужасный бунт.
- О Дункан! - пробормотала Фиби, потрясенная тем, что должен означать
этот разрыв для него и его семьи. - Они ненавидят тебя Лукас и твой отец?
- Нет, - сказал он странным голосом, пряча лицо в тени. - Правда,
возможно, им было бы лучше меня ненавидеть. Хотя они верноподданные короля и
я их не виню, поскольку с обеих сторон сражаются как хорошие и честные люди,
так и подонки, но мои действия должны были вселить в них подозрение. Я не
жалею ни о чем, кроме боли, которую причинил им.
Больше говорить было не о чем. Фиби пододвинулась к Дункану, накрыла
его своим широким мягким плащом, и они пролежали всю ночь у костра,
обнявшись, но не занимаясь любовью.
К утру шторм затих и бирюзовое море снова было безмятежным под
безоблачным небом. Дункан и Фиби позавтракали ягодами и кокосом, собрали