"Линда Лаел Миллер. Флибустьер " - читать интересную книгу автора

разговоре что-то означает, во не могла сообразить, что именно. Может быть,
он просто пытается найти разумное объяснение происходящему.
- Хорошо, - ответила она, слишком гордая, чтобы сказать правду: что ее
руки, ноги и спина болят от тяжелой работы и что она согласна обменять свою
правую почку на пару таблеток аспирина и грелку. - Надеюсь, что ваша
операция прошла успешно.
Упоминать о недавнем рейде против англичан было ошибкой, но
непоправимое совершилось, прежде чем Фиби поняла это. Дункан едва не
отшатнулся от нее, его глаза сузились, он сложил руки на груди, незримо
воздвигая барьер между собой и Фиби.
- Да, - ответил он холодно, как будто Фиби лично сражалась против него
и его людей. - Мы победили, но дорогой ценой.
С этими словами он направился к дому, оставив ее среди репы, грязную,
обгоревшую на солнце и страдающую от боли. Она понимала, отчего болит ее
тело, но что заставляет страдать ее сердце?
Войдя в свою комнату, Дункан обнаружил у камина большую бронзовую
ванну. Симона и другая служанка наполняли ее горячей водой из ведер. Не
сказав ни слова, он направился к своему столу, где его ждал графин с
отличным бренди, и щедрой рукой плеснул в бокал янтарную жидкость.
Капитан и команда английского судна "Индийская королева" сражались
отчаянно, и палубы корабля оказались залиты кровью нападающих и
защищающихся, прежде чем бой прекратился. Повстанцы потеряли троих людей,
Дункан забыл об этом в те несколько блаженных минут, когда наблюдал за Фиби
в огороде, но память об убитых товарищах будет жить в его снах месяцы и даже
годы, рядом с другими воспоминаниями, наполняющими его сновидения. И еще
Алекс, его ближайший друг. Пуля раздробила ему колено. Сейчас он лежал в
другой комнате, в противоположном конце дома, под наблюдением Старухи,
мучимый лихорадкой и болью. Даже если Алекс выживет, что будет чудом, он
останется калекой, не способным ездить верхом и сражаться: Может быть, даже
не сможет ходить. К горлу Дункана поднялась желчь.
Он и об этом забыл, заговорившись с Фиби. Забыл! Боже милосердный, что
с ним происходит?!
Симона прикоснулась к его руке, и он вздрогнул, так как не заметил, что
она пересекла комнату и стоит рядом с ним.
- Я останусь и буду ублажать тебя, - тихо предложила она.
Дункан заметил, что другая служанка ушла ни для кого не было секретом,
что он бессчетное число раз находил утешение в объятиях Симоны. Дункан
жаждал того, что она с такой готовностью предлагала ему, стремился к
освобождению и моральному, и физическому, которое дал бы ему такой союз. Но
он хотел быть с другой женщиной, женщиной, которой он не решался доверять.
Фиби.
- Уходи, - сказал он вежливо, но твердо. - Вода остывает.
Прекрасные миндалевидные глаза Симоны вспыхнули от страсти и еще
какого-то чувства, которое он не удосужился определить.
- Ты хочешь ее! - бросила она яростным, полным горечи шепотом. -
Взгляни на ее волосы, она похожа на мальчишку! Капитан, может быть, у тебя
изменились вкусы?
Усталый разум Дункана наполнила ослепляющая, раскаленная добела ярость,
и только огромным усилием воли он сдержался и не ударил Симону по щеке. Он,
даже в гневе никогда не поднимавший руку на женщину!