"Стивен Миллхаузер. Метатель ножей " - читать интересную книгу автора

дерево.
Вместо этого мы различили звук мягче, тревожнее, звук, почти подобный
тишине, и кто-то говорил, что девушка глянула вниз, будто удивившись. Другие
утверждали, что в ее лице, в выражении глаз увидели восторг. Она упала на
пол, темная женщина выступила вперед и указала на метателя ножей, а тот
впервые обратил внимание на нас. И поклонился нам: глубокий, медленный,
грациозный поклон, поклон мастера, до земли. Красный занавес стал медленно
опускаться.
Включили верхний свет.
Покидая театр, мы все решили, что это было блестящее представление,
хотя не могли отделаться от чувства, что метатель ножей зашел слишком
далеко. Он подтвердил свою репутацию, нет слов; он и не пытался заигрывать с
нами, и все равно мы ни на секунду не могли отвести от него пристального
взгляда. Однако же мы считали, что ему следовало найти какой-то другой
способ. Разумеется, последний номер скорее всего был постановкой, девушка
наверняка с улыбкой вскочила на ноги, как только упал занавес, однако кто-то
припоминал того или иного рода малоприятные слухи, стычки с полицией, иски и
встречные иски, грязные делишки. В любом случае, мы всё повторяли себе, что
ее вовсе не принуждали, ни одного из них нисколько не принуждали. И уж точно
любой на месте Хенша имеет право совершенствовать свое искусство, выдумывать
новые номера, язвящие любопытство, - в самом деле, такие улучшения абсолютно
необходимы, ибо без них метатель ножей не может и надеяться обратить на себя
внимание публики. Как и всем нам, ему приходится зарабатывать на жизнь, а
это, следует признать, в наше время непросто. Но в конечном итоге, когда
были взвешены все "за" и "против", и тщательно рассмотрены все аспекты, мы
так и не смогли отделаться от чувства, что метатель ножей действительно
зашел слишком далеко. В конце концов, если поощрять подобные представления,
если их хотя бы терпеть, то чего нам ждать в будущем? Разве это не опасно?
Чем больше мы об этом размышляли, тем неуютнее нам становилось, и еще долго
по ночам, выныривая из тревожных сновидений, мы в смятении и страхе
вспоминали гастролирующего метателя ножей.

СВИДЕЛИСЬ

Я девять лет не имел от друга никаких вестей, но не удивился, - ну, не
слишком, - когда от него пришла записка, поспешно нацарапанная карандашом.
Он сообщал, что "обзавелся женой", и приглашал в гости - в какой-то северный
городок, о котором я никогда раньше слышал.
"Приезжай на 16-еи 17-е, - вот что он написал. - К обеду". В
бесцеремонности этого приказания - Альберт в лучшем виде. Он набросал карту:
маленький черный кружок - "Деревня", маленький белый квадратик - "Мой дом".
Между ними - волнистая линия. Под нею значилось: "плюс-минус 3,5 мили". Над
ней - "Дорога 39". Знаю я эти сиротливые северные деревушки - молельный дом,
три бара и бензоколонка с единственным насосом. Я представил себе, как
Альберт в иронической отрешенности живет со своими книгами и маниями. А вот
жену его представить не мог. Мне всегда казалось, что Альберт не из тех, кто
женится, хотя женщинам он нравился. У меня уже были планы на выходные, но я
всё отменил и отправился на север.
Я по-прежнему считал Альберта своим другом, в некотором роде - своим
лучшим другом, несмотря на то, что мы не общались девять лет. Скажем так: