"Стивен Миллхаузер. Метатель ножей " - читать интересную книгу автора

песен, зажег свечной огарок в зеленой винной бутылке, снова и снова наполнял
наши стаканы и Алисину тарелку, настаивал, чтобы я пил до дна, энергично
хрустел салатом. Дешевое вино жгло мне язык, но я все пил - мне хотелось
разделить с ним праздник. Даже Алиса вылакивала вино из тарелки до дна.
Свеча в темневшей комнате разгоралась ярче, сквозь ветки за окном я видел
лучи заката. Восковая струйка потекла по бутылке и застыла. Альберт принес
доску, еще салата, еще один каравай. Трапеза продолжалась, и мне казалось,
будто Алиса, слизывая вино, огромными, влажными и темными при свече глазами
смотрит на Альберта. Смотрит и пытается привлечь его внимание. Альберт
откидывался на стуле, смеялся, разглагольствуя, помахивал рукой, но мне
чудилось, будто они с Алисой переглядываются. Да, за сумеречным столом они
обменивались взглядами, и я увидел, что это взгляды влюбленных. Я пил, и
теплое, глубокое чувство переполняло меня, обволакивало комнату, еду,
стаканы с Винни-Пухом, огромные влажные глаза, отражение свечи в черном
окне, взгляды Альберта и его жены; в конце концов, он ее выбрал, тут, в
глуши, и кто я такой, чтобы в подобных вопросах судить, что правильно, а что
нет.
Альберт вскочил, вернулся с тарелкой груш и вишен из сада, снова долил
вина мне в стакан. Я наслаждался этим теплым, всеохватным чувством,
предвкушая ночь разговоров, лениво расстилавшуюся передо мной, - и тут
Альберт объявил, что уже поздно, и они с Алисой пойдут спать. В моем
распоряжении весь дом. Только обязательно свечу задуй. Спокойной ночи.
Сквозь шум в голове я ощутил, как на меня навалилось разочарование. Альберт
отодвинул жене стул, и та спрыгнула на пол. Они вместе покинули столовую и
исчезли в темной гостиной, где Альберт зажег лампу, тоже тусклую, как свеча.
Он заскрипел вверх по лестнице, и мне показалось, что я смутно слышу глухие
шлепки: я представил, как Алиса неуклюже взбирается за ним следом.
Я сидел, слушая стук и скрипы на втором этаже, внезапный резкий шум
воды в раковине, взвизг - что это был за взвизг? - вот хлопнула дверь.
Внезапно от стола кругами растеклась тишина, ия почувствовал, что меня
бросили с этим вином, свечкой и мерцающими тарелками. Да, я понимал, что
непременно так все и будет, и никак иначе, я же видел их влюбленные взгляды,
этого следовало ожидать. И разве тогда, давным-давно, за ним не водилось
привычки внезапно уходить?
Потом я спросил себя, вправду ли они были - те разговоры до серого
света зари, или я просто о них мечтал. Потом представил, как Алиса прыгает
на белую простыню. И попытался вообразить любовь с лягушкой, возможные
удовольствия, влажное исступление, но заставил себя не думать об этом,
потому что в воображении мне явилось лишь нечто мелкое и жестокое - вообще
какое-то насилие.
Я допил вино и задул свечу. Из темной комнаты мне был виден призрачный
угол холодильника на кухне и тускло освещенный красный подлокотник кушетки в
гостиной - точно мертвый цветок под луной. По дороге проехала машина. Потом
я услышал сверчков, целые поля и луга сверчков, - стрекот, что всегда
доносился с задних дворов и пустых лужаек детства, нескончаемое стрекотание
умирающего лета. А сейчас только середина лета, правда же? я только на
прошлой неделе целый день загорал на пляже. Я долго сидел за темным столом
посреди гниющего дома, прислушиваясь к концу лета. Потом взял пустой стакан,
молча поднял его за Альберта и его жену и отправился спать.
Но спать я не мог. Может, из-за вина или сбитого комьями матраса, или