"Генри Миллер. Время убийц" - читать интересную книгу автора

ложью".) Но у кого он испросит прощения? Уж конечно, не у своих мучителей.
Не у века, от которого он отрекся. Не у этой старой козы, именующей себя его
матерью и готовой его взнуздать. У кого же тогда? Назовем их - у равных ему,
у тех, кто придет ему на смену и продолжит славную битву. Не нам он приносит
извинения, и даже не Богу, а людям будущего, тем, кто встретит его с
распростертыми объятиями, когда все мы войдем в прекрасные города. Это -
посланцы "Дальней расы", которым он глубоко предан и которых считает своими
настоящими прародителями. Его отдаляет от них только время, а не кровь или
осанка. Это те, кому не с чужих слов известно, что значит петь под пыткой.
Это люди духа, и он с ними связан не через предшественников - ему не найти
ни единого во всей французской истории, - но духовно. Он родился в пустоте,
и через эту пустоту он общается с ними. До нас же долетает лишь едва слышное
эхо. Мы дивимся звукам этого странного наречия. Нам недоступны радость и
непреложность, которые пронизывают эту нечеловечески высокую беседу.
На каких духовно разных людей он повлиял, как изменил их, поработил!
Какие дифирамбы ему пели совершенно не схожие ни по характеру, ни по манере,
ни по сути своего творчества люди, такие, как Валери, Клодель, Андре Бретон
[Андре Бретон(1896 - 1966) - французский писатель, один из основоположников
сюрреализма.]. Что его с ними объединяет? Ничего, даже не талант, ибо в
девятнадцать лет, для достижения какой-то таинственной цели, он отдает в
качестве выкупа свой талант. Всякий акт самоотречения свершается ради
одного - ради достижения иного уровня. (Для Рембо это спуск на иной, более
низкий уровень.) Лишь перестав петь, певец может самую жизнь свою превратить
в песнь. А если песнь его есть вызов всем и вся? Тогда возникают насилие и
катастрофа. Но катастрофы, утверждает Амьель, приводят к насильственному
восстановлению равновесия. И Рембо, рожденный под знаком Весов, бросается в
крайности со страстью канатоходца, виртуоза равновесия.
И вечно манит певца некая палочка-невидимка, некая волшебная звезда, и
тогда прежней мудрости, прежней магии приходит конец. Смерть и
преображение - такова извечная песнь. Одни впрямую ищут избранной ими
смерти, будь то смерть физическая, телесная или интеллектуальная или же
смерть души; другие идут к ней окольным путем. Одни подчеркивают ее
драматизм, исчезая с лица земли загадочно, бесследно; другие превращают
самую жизнь свою в еще более впечатляющее зрелище, нежели исповедь, их
основное занятие. Рембо чудовищно затянул свое умирание. От него веяло
обреченностью, так что всякому становилась ясна полная тщетность его
бегства. Куда угодно, только прочь из этого мира! Вот клич тех, для кого
жизнь утратила всякий смысл. Рембо еще ребенком открыл настоящий мир; в
юности он пытался о нем возвестить; став взрослым, он предал его. Он лишился
доступа в мир любви, и все его дарования пошли прахом. В глубь Преисподней,
однако, он не спускался, жарился в прихожей. И, как известно, его Сезон в
аду длился недолго, поскольку оставшаяся жизнь Рембо проходит в Чистилище.
Ему не хватило духу переплыть эту бездну? Мы не знаем. Знаем только, что он
отказался от своего сокровища - будто оно было тяжким бременем. Но чувства
вины, которым он мучился, не избежать никому, даже рожденным при солнечном
свете. Его неудача поражает своими масштабами, однако в конце концов она
привела его к победе. Но празднует победу не Рембо, а живший в нем
ненасытный дух. Как сказал Виктор Гюго, "ангел - это единственное слово,
которое не изотрется от частого употребления".