"Генри Миллер. Время убийц" - читать интересную книгу автора

Нет, ничто не могло утолить его жажду. Лихорадка угнездилась в самом
нутре его, которое грызла и грызла тайна. Дух его подымается из влажных
глубин материнского чрева, где, словно пьяный корабль, Рембо носится по
волнам своих стихов. На что бы ни падал луч света, он только ранит. От
каждой вести из светлого мира духа трескается стена гробницы. Он жил в
родовом убежище, которое обваливается под воздействием дневного света. Все
стихийное было ему сродни; он был атавизмом, явлением давно ушедших времен,
более французским, чем любой француз, однако и среди соотечественников он
был чужаком. Все, что создано усилиями общества, на чем лежит отсвет
общественного бытия, он отвергал. Его память, объемлющая эпоху воздвижения
соборов, эпоху крестовых походов, есть память родовая. Такое впечатление,
что даже рождение почти не смогло индивидуализировать его. Он явился в мир
снаряженный, как сарацин. У него иной кодекс, иное устройство, иное
мировоззрение. Он первобытный человек, наделенный всем благородством своих
многочисленных доблестных предков. Он великолепен во всех своих
проявлениях - тем легче ему скрыть свою темную сторону. Он и есть это не
похожее на других существо, чудо-дитя, рожденное от человечьей плоти и
крови, но вскормленное волками. Никакой аналитической абракадабре это чудище
не объяснить. Мы знаем, чего он совершить не сумел, но кто скажет, что ему
надо было совершить, дабы остаться верным своему естеству? Чтобы попытаться
решить эту загадку, надо пересмотреть законы познания.
Сейчас из недр народных появляются люди, которые заставят нас изменить
привычные способы восприятия. То древнее пристанище, в котором укрывался
Рембо со своей тайной, быстро рушится. Всякая раздираемая противоречиями
личность будет вынуждена выйти из укрытия; потаенных мест уже больше не
осталось. В случае всеобщей беды эту странную фигуру с ее таинственной
болезнью выволокут из ее чудного убежища. Всех людей, мужчин и женщин,
сгоняют как стадо, сажают на скамью подсудимых. Какое кому дело, если
отдельные редкие умы испытывали трудности, не умели приспособиться, всю
жизнь извлекая из мук своих благовония? Теперь весь род людской готовится
принять великие муки. События эти страшные уже надвигаются - тем важнее, тем
интереснее именно сейчас прочесть высеченные на камне письмена. Скоро и
совершенно внезапно мы все поплывем голова к голове, и ясновидец, и простой
человек. На пороге уже стоит новый мир, мир ужасный и отталкивающий. Однажды
мы проснемся и увидим вокруг нечто недоступное пониманию. А ведь на
протяжении жизни многих поколений поэты и ясновидцы предсказывали
наступление этого нового мира, но мы не желали им верить. Мы, рожденные под
неподвижными звездами, отвергли весть от небесных странников. Мы считали их
мертвыми планетами, мимолетными призраками, уцелевшими в давно забытых
катастрофах.
Как похожи поэты на небесных странников! Разве не создается
впечатления, что они, подобно планетам, общаются с иными мирами? Разве не
рассказывают они о том, что наступит, и о том, что давно прошло и похоронено
в памяти рода человеческого? Если они не посланники иного мира, какой еще
смысл можем мы увидеть в их мимолетном пребывании на земле? Мы живем среди
мертвых фактов, а они живут среди знаков и символов. Их устремления
совпадают с нашими, лишь когда мы приближаемся к перигелию [Перигелий -
ближайшая к Солнцу точка орбиты планеты, кометы или искусственного спутника
Солнца]. Они пытаются сорвать нас с мертвых якорей; убеждают нас лететь с