"Генри Миллер. Нью-Йорк и обратно (джазовая легенда) " - читать интересную книгу автора

как и все американские шедевры, с большого пальца ноги, она методично
поднимается вверх. Уже на голени читатель теряет направление среди
бесчисленных фолликул от волос, которые американкам вечно приходится удалять
с тела. По-настоящему великая книга берет начало в груди, где-то у
диафрагмы, а затем пробивается наружу. От первой до последней страницы она
насквозь пропитана жизнью, да и возникает не для того, чтоб заполнить
пустоту, а потому что голод и вера властно требуют свидетельства,
конкретного символа, жилища, места для отдыха. Может, я и несправедлив к
великому американскому писателю: признаться, я прочел всего лишь страниц
сорок. С другой стороны, разве человеку, или его душе, так уж недостаточно
четырех десятков страниц, чтобы хоть как-то проявить себя? Не спорю,
встречались и всплески эмоций - правда, они скорее напоминали питьевые
фонтанчики. И потом, мой желудок не в состоянии переварить столько
генеалогии за один раз! Терпеть не могу книги, берущие начало в колыбели и
шаг за шагом сходящие в могилу. Даже обычная жизнь не течет подобным
образом, что бы там люди ни думали. Истинная жизнь возникает в минуту
духовного рождения, которое может случиться и в восемнадцать, и в сорок семь
лет. И уж конечно, смерть - это не цель. Жизнь, и только жизнь! Больше
жизни! Кто-нибудь должен вставить палки в колеса этой
пространственно-временной машины, созданной американцами; реки должны
побежать вспять, как река Сент-Джонс! Стоит Господу сотворить новый бурный
поток, люди возводят плотину, чтобы тот честно "отрабатывал свое". Нет уж,
пусть волны мчат, как им угодно; лишь тогда мы получим довольно ила,
пригодного на что-нибудь хорошее. Не нужны нам генеалогические новеллы, тем
более история американского континента, увиденная глазами шведской семьи
Робинсон. Кто-нибудь обязан запустить кошку в этот вентилятор. И я чувствую
себя этим славным парнем, Джои, я поверну воды вспять. Во имя американских
бизонов и краснокожих индейцев, во имя теней Монтесумы[Последний император
ацтеков.] и Кецалькоатля[Бог ацтеков, который, по преданию, научил индейцев
Анауака всем ремеслам и искусствам, а также политике и управлению
государством. Возможно, существовал в действительности и был скандинавом.].
Ради этого я даже готов оттяпать себе голову. А что, клево было бы пройтись
по улице, лучше по Бродвею, с черепком под мышкой, и чтобы из всех моих
"газопроводов" струился сладкий аромат. Шагать пружинистой походкой и
смотреть на мир астрологически. Только представил - уже полегчало, повеселел
даже. Пожалуй, голову можно оставить на Вилле Сера, хватит Бродвею и моего
тела. Возьму с собою книгу, большую железную книгу, пристегнутую к поясу. Ох
и странные же вещи запишу я туда! Я стану первосвященником великой
американской новеллы, бегущей вверх по холму впервые со дня сотворения
мира, - и пожалуйста, пошлите в Иерусалим чудесной вестфальской ветчинки.

Только что получил письмо от старушки Джульет. "Почему вы не заглянули
к нам раньше? Почему вы сделали своим перманентным домом Париж? Да зачем вам
отплывать непременно четырнадцатого июня? Да почему вы продолжаете вести
жизнь экспатрианта?" Меня так и разбирает ответить ей прямо сейчас. Вот,
полюбуйся, Джои...

Дорогая Джульет.
Причина, по которой я не навестил вас прежде, заключается в том, что я
напрочь забыл о вас. И лишь на днях, в приличном подпитии, заказав дорогую