"Алексей Миллер. Украинский вопрос в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) " - читать интересную книгу автора

представить себе либерала-социалиста, если иметь в виду либерализм не как
стиль поведения, но как систему ценностей. Между тем
либералов-националистов, равно как и социалистов-националистов, история
представляет нам в неограниченном количестве.(22) В подавляющем большинстве
случаев все политические актеры, хотят они того или нет, вынуждены вступать
в борьбу за право утвердить в обществе свою интерпретацию ключевого для
современного политического дискурса символа нации и тем самым становятся
участниками националистического дискурса. Они борются за этот идеологический
и мобилизационный ресурс, дабы достичь с его помощью тех или иных, в том
числе либеральных или социалистических, авторитарных или демократических
целей. "Тотальный отказ от национализма, - категорично утверждает Саймон
Дюринг применительно к сегодняшнему дню, - ведет к отказу от эффективного
политического действия".(23) В XIX в. дело еще обстояло несколько иначе -
национализм только утверждался в этом своем качестве в борьбе с другими, как
старыми (религиозной и династической), так и новыми (классовой) формами
политического дискурса. В России утверждение националистического дискурса
как доминирующего встретило большие сложности, но во второй половине века
его роль уже была очень заметной.
В рамках широко понятого националистического дискурса взаимодействуют и
соревнуются друг с другом самые разнообразные по степени агрессивности,
ксенофобности или терпимости интерпретации нации и национальных интересов.
Это значит, что неверно говорить о французском, русском, польском или
украинском национализме как о чем-то однородном. Вопрос в том, какие из
интерпретаций нации и национальных интересов в тот или иной момент в том или
ином обществе, в тех или иных социальных слоях становятся доминирующими и
почему? Такая постановка вопроса, среди прочего, практически дезавуирует
традиционные классификации и периодизации развития национализма авторства
Ханса Кона, Джона Пламенаца и Эрнеста Геллнера, в которых разные типы
национализма имеют жесткую географическую привязку.(24)
Другое очень важное методологическое следствие такой точки зрения - это
трактовка понятий "национализм", "националист" как оценочно нейтральных. В
советское время негативное значение этих терминов было строго фиксировано в
оппозициях типа национализм (буржуазный) contra патриотизм (советский),
космополитизм (ясно, что плохой) contra интернационализм (ясно, что хороший,
пролетарский). Типологически сходные явления назывались так или иначе в
зависимости от того, нравились они автору высказывания или нет. В
соответствии с этим механизмом "наших" называли разведчиками, а "их" -
шпионами.(25) Произвольно избирательное и имплицитно негативное употребление
понятия "националист" до сих пор бытует, и отнюдь не только в России.
Недавно избранный президент Германии И. Рау объяснял, например, в своей
инаугурационной речи, что патриот - это человек, любящий свою родину, а
националист - ненавидящий другие народы и страны. Добрые интенции таких
высказываний несомненны, однако неясно, к какой категории в рамках этой
классификации надо отнести, например, силезских немцев, которых любовь к
родине, как они ее понимают, толкала и, хоть и все реже, но до сих пор
толкает на достаточно агрессивные заявления в адрес Чехии и Польши, в
составе которых их родина, с которой они были изгнаны, теперь находится.
Ясно, что для научного исследования, посвященного анализу конфликта по
поводу нации, тем более в Восточной Европе того времени, когда нации еще
только формировались и часто претендовали на одну и ту же территорию, такая