"Алексей Миллер. Украинский вопрос в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) " - читать интересную книгу автора

кавычки, потому что никто не знает, как бы они назывались) наций, если бы,
среди прочего, И. Сталин не выступил в роли "собирателя украинских земель".
М. Грушевский, обращаясь к активистам украинского движения, в 1906 г.
недаром ссылался на пример сербов и хорватов, предупреждая об угрозе
формирования двух разных народов на едином этническом фундаменте.(96)
Применительно к русской нации альтернативы также не обязательно
предполагают ее большие размеры. Формирование особой нации в Сибири или
воображенный В. Аксеновым по образцу реального тайваньского сценария "остров
Крым" также были вполне возможны. О течении "сибирских сепаратистов",
возникшем почти одновременно с украинским национальным движением, нам еще
придется говорить в этой книге.
Но вернемся к проблемам терминологии. Я буду использовать термины
"Украина" и "украинцы" при изложении взглядов украинских националистов, то
есть людей, которые мыслили этими категориями в их современном значении.
Когда речь идет о людях, отрицавших исключительную украинскую идентичность
или еще не знавших о возможности таковой, я буду употреблять те термины,
которыми они сами пользовались, то есть "южноруссы", "малоруссы" или
"малороссияне", "русины".(97) Таким образом мы сможем отразить ту
неопределенность в иерархиях идентичностей, которая была характерна для
всего XIX в.
В соответствии с этим принципом я буду употреблять и термины "русский",
"великоросс", а также названия местностей. Будем помнить, что, в зависимости
от контекста, понятие "русский" могло охватывать всех восточных славян или
относиться только к великороссам. Это означает, в частности, что понятие
"русское общественное мнение", употребленное в названии книги, включает в
себя публицистику всех тех авторов, кто причислял себя к русским, то есть и
великороссов, придерживавшихся различных вариантов русской идентичности, и
тех малороссов и белорусов, которые разделяли концепцию общерусской нации.
Во взглядах современников соотношение понятий русский, великорусский,
белорусский, малорусский и тому подобных могло существенно различаться.
Например, М. А. Максимович, малорусский патриот, но не украинский
националист, (98) в лингвистическом отношении делил восточных славян на
четыре части, которые, в свою очередь, составляли две группы, будучи в
конечном счете частью общерусского целого: "Великороссийское наречие состоит
в ближайшем сродстве с белорусским, и составляют они одну речь, или язык
севернорусский, который, вместе с южнорусским языком или речью (состоящею в
двух главных наречиях - малороссийском и червонорусском), образует одну
великую речь восточнославянскую или русскую".(99) Характерно признание как
минимум языковой неоднородности того пространства, которое в идеологии
украинофилов становится Украиной. "Малорусское и червонорусское наречия"
оказываются в этой классификации столь же различными или столь же близкими,
как великорусское и белорусское. Важна здесь не точность его оценок с точки
зрения современной лингвистики, а именно принципиальное отличие
классификации и иерархии Максимовича от взглядов, которые исповедуют уже в
это самое время люди следующего поколения - украинофилы Кулиш и Костомаров.
Разные интерпретации этих этнических категорий и их соотношений
необязательно были результатом сознательного искажения реальности - сама
реальность была еще столь аморфной и непредопределенной, что вполне
допускала различные и при этом вполне добросовестные интерпретации.(100)
Общий вывод таков: в XVIII и XIX вв. процессы, формирования