"Алексей Миллер. Украинский вопрос в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) " - читать интересную книгу автора

способствовал решению этих задач. Важно отложенное влияние этого текста,
который, по существу, вплоть до 1760-х гг. оставался единственной в России
учебной книгой по истории. Очень широкое распространение и устойчивый
покупательский спрос на "Синопсис" в России XVIII в. показаны в прекрасно
документированном новом исследовании А. Ю. Самарина. "Положение единственной
печатной книги по отечественной истории объясняет наличие "Синопсиса"
практически во всех крупных книжных собраниях видных деятелей эпохи,
известных на сегодняшний день", - пишет он.(61) В качестве чтения "для
народа" "Синопсис" сохранял популярность вплоть до середины XIX в. К этому
времени он выдержал уже около 30 изданий. Замечательно, что, несмотря на
многочисленность изданий и их значительные тиражи, "Синопсис" оставался
самым популярным предметом рукописных копий.(62) Именно "Синопсис" лежит у
истоков Русского Исторического Нарратива. В. Н. Татищев прямо указывает на
"Синопсис" как на один из источников своих взглядов.(63) "Дух "Синопсиса"
царит и в нашей историографии XVIII в., определяет вкусы и интересы
читателей, служит исходною точкой для большинства исследователей, вызывает
протесты со стороны наиболее серьезных из них - одним словом, служит как бы
основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки прошлого
столетия", - писал П. Н. Милюков.(64) Хотя отношение к "Синопсису" как
историческому сочинению со временем становилось все более критическим, те
элементы его схемы, которые относятся к единству Великой и Малой Руси, можно
найти у всех авторов "истории России" - от Н. М. Карамзина до С. М.
Соловьева и В. О. Ключевского.(65)
Вообще культура, известная нам сегодня под названием русской, была в
XVIII и первой половине XIX в. плодом совместного творчества элит русской и
украинской, (66) если позволительно воспользоваться понятиями более позднего
времени применительно к той эпохе, а вернее будет все же сказать
великорусской и малорусской.(67) Именно с этим совместным наследием пришлось
потом бороться украинским националистам, в том числе М. Грушевскому, много
сил отдавшему критике "традиционной схемы русской истории", для
популяризации которой так много сделал "Синопсис".(68)
Господствующие в континентальных империях этнические группы испытывали
в эпоху пришествия национализма серьезные трудности с разграничением
традиционной, наднациональной (а точнее, донациональной и надэтнической)
империи, с одной стороны, и собственно нации и Родины, понимаемой как
национальная территория, - с другой. В Османской империи это противоречие к
концу XIX в. породило три идеологических ответа - пантюркизм, то есть
расовую; османскую, то есть традиционную имперско-династическую; и
младотурецкую, то есть националистическую, идеологии. В России схожая
ситуация возникла даже раньше: панславизм, идеология российского
империализма и русский национализм развивались в противоречивой атмосфере
соперничества и взаимовлияния. Националистические мотивы в русском
общественном мнении постепенно становились все более актуальными во второй
половине века, чему способствовали господство национализма в Западной Европе
того времени и конфликт сперва с польским, а затем и с другими национальными
движениями в самой Российской империи.
Многие исследователи, обсуждавшие в своих работах русский национализм и
русификацию, обращали внимание на то, что оба эти понятия используются для
обозначения целой группы разнородных взглядов и практик. Эдвард Таден
выделял спонтанную русификацию элит, "административную русификацию" как