"Алексей Миллер. Украинский вопрос в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) " - читать интересную книгу автора

которые большинство государств пытается утвердить, на деле являются
доминирующими культурами правящего ядра (юго-восток Англии в Соединенном
Королевстве, Кастилия в Испании, регион Парижа во Франции и так далее), их
приходится поддерживать с помощью идеологий, основанных на политическом
национализме", - так обобщает западноевропейский опыт Джозеф Лобера.(52) При
всех различиях воплощения этой политики в разных государствах, можно
выделить общую "программу-минимум" - утверждение единого языка высокой
культуры, администрации и образования, а также общенациональной
идентичности, которая могла подавлять региональные отличия, а могла и
терпеть их, но лишь как подчиненные.
Какое отношение все это имеет к нашей теме? До сих пор процессы
формирования наций в Российской империи сравнивались главным образом с
империей Габсбургов.(53) Такое сравнение следует признать продуктивным для
изучения национальных движений ряда угнетенных народов империи Романовых, но
абсолютизация его, в особенности применительно к русско-украинским
отношениям, может привести к ложным результатам. В этом сравнительном
контексте упускается из виду, что ситуация в Австрийской империи - то есть
характер политического режима, этнический баланс и ориентация австрийских
немцев на проект большой германской нации - крайне затрудняла постановку
правящими кругами задачи консолидации так или иначе определенного ядра
империи в нацию-государство. (Только после принятия закона 1844 г. об
исключительных правах венгерского языка в землях короны св. Стефана и
дуалистического соглашения 1867 г. венгерская политическая элита получила
такую возможность и немедленно ею воспользовалась.)
Франция, Испания и Британия тоже были империями, но не
континентальными, как империи Габсбургов и Романовых, а морскими. Процесс
консолидации нации-государства проходил главным образом в метрополиях,
отделенных от большинства своих колоний морем. Примеры Алжира и Ирландии
показывают, что это правило не без исключений, но в целом море заметно
облегчало элитам этих империй вычленение ядра как пространства для
строительства нации, хотя, по сути дела, континентальные Франция и Испания,
равно как и островная Британия, тоже были империями, а не гомогенными
метрополиями. Неассимилированные в культуру доминирующего центра крестьяне
вполне в традициях колониального дискурса описывались как дикари и
сравнивались с американскими индейцами.(54)
Для участников событий второй половины XIX в. в России аналогия между
проблемами, которые становились актуальны в связи с появлением украинского
национального движения, и ситуацией в крупных западноевропейских странах
того времени представлялась неизбежной. Практически все, кто писал об
"украинском вопросе", считали нужным определить свое отношение к этому
сравнению. Разумеется, это не было сравнение "без гнева и пристрастия".
Противники украинского движения использовали его как один из главных
аргументов в пользу неуместности, невозможности или вредности притязаний
украинских националистов. Кажется, первым, кто прямо сравнил украинский с
patois, был В. И. Ламанский в славянофильском "Дне".(55) Впоследствии
активно использовал это сравнение главный гонитель украинофилов М. Н.
Катков. Украинофилы (Н. И. Костомаров, М. П. Драгоманов) и те русские
публицисты, кто соглашался с их мнением (Н. Г. Чернышевский), напротив,
доказывали обычно неприменимость этой аналогии. Однако тот же Драгоманов в
1875 г., еще до эмиграции, опубликовал большую статью "Новокельтское и